– Я не уйду отсюда! Я прикую себя цепями! Я напишу провокационный плакат, что я жертва ваших пластических вмешательств!
– Это шантаж!
– Пусть! А что мне еще остается?! Я годами доила коров, и что я имею, что могу? – потрясла перед его лицом своими скрюченными руками Клара. – Какие у меня права?! Никаких. Нет, я не уеду домой, я стану бомжом и буду немым укором лежать на скамейке у вас во дворе!
– Что вы предлагаете? – спросил Венсан, вставая и открывая окно настежь, так как от его посетительницы распространялся едкий запах каких-то старых, испорченных от времени духов.
– Как что? Сделайте меня красивой. Сделайте все, что обещали мне.
– А если я позову охрану и вас выставят отсюда? – сдвинул брови Венсан.
– Браво! Другого ответа от такого скользкого типа я и не ожидала. Россия на коленях!! – вдруг закричала Клара Феликсовна высоким, хорошо поставленным голосом, потом «дала петуха», закашлялась и захрипела. – Прошли времена, когда богатые люди занимались меценатством и благотворительностью. Все! Все набивают себе карманы! Все живут на шкуре простого народа, на таких, как я. Палец о палец не ударите, чтобы поправить мое личное счастье! Небось молочко кушать любите, Венсан Витальевич? Что предпочитаете на завтрак – маслице, творожок или обезжиренный йогурт? Вы ведь следите за своей внешностью, за своей идеальной фигурой, не так ли? Сохранились огурцом, несмотря на свой приближающийся пятидесятилетний юбилей. Да! Я все о вас знаю. Я наводила справки. Полтинник – это не шутка, а что вы после себя оставите?! Какую людскую память?!
– Мне исполняется сорок лет, – прошипел Венсан.
– Да?! Ошибочка вышла, извиняйте, гражданин начальник! Все равно, если к сорока годам нет жалости и любви к людям в сердце, то ее уже не будет никогда. Знаете что, милорд? Я приду сюда со всем своим колхозом, и мы устроим демонстрацию протеста прямо у окон вашей больницы, мы перекроем движение, мы…
– Ну все, хватит! – прервал ее доктор. – Вы добились своего: я прооперирую вас бесплатно и сам заплачу своим ассистентам! Только хочу вас предупредить, что никакая внешность вам не поможет, так как вы особа скандальная и неуправляемая! С вами не уживется ни один ваш избранник, будь вы даже самой Афродитой. Он сбежит от вас на второй же день!
– Если он будет такой же черствый, не обладающий и каплей романтизма, как вы, то да!
– Давайте обойдемся без взаимных оскорблений. Вы добились, чего хотели, – я проведу операции в благотворительных целях, только я несколько по-другому представляю себе возрождение меценатства и благотворительности в России. Я ежегодно отчисляю большие суммы в фонд помощи больным детям и инвалидам и ежемесячно делаю бесплатно пластические операции на лицах обожженных детей, детей с врожденными расщелинами лица, людям, пострадавшим после операций по удалению опухолей в лицевой области, и военнослужащим, получившим ранения в челюстно-лицевую область. И не вам упрекать меня в бесчувственности, нашу клинику даже отметили за достижения в области благотворительности! А вот приезжать и вымогать бесплатные операции себе ради достижения какой-то эфемерной, личной цели – неблаговидный поступок!
Клара Феликсовна замолчала на какое-то время, она явно обдумывала слова доктора.
– Наш разговор закончен. Прежде чем мы оговорим детали операции, пройдем подборку ожидаемых результатов на компьютере, вы должны пройти общие анализы: кровь из вены, кровь из пальца, осмотр терапевта, электрокардиограмма, рентген и несколько специальных методов исследования. Так что прошу подойти к моим девушкам в регистратуре и записаться.
– А вы?
– А с вами мы еще раз встретимся до операции для более тщательной консультации и потом на самой операции. Больше у меня на вас, Клара Феликсовна, честное слово, нет времени. Идите, записывайтесь на анализы, я позвоню и предупрежу, что вы это все пройдете за счет клиники.
Венсан открыл папку с документами, давая понять, что разговор закончен. Посетительница поднялась с кресла.
– Ну что ж, милок, я пошла?
– Идите с богом.
– Как вы с таким мягким характером смогли стать руководителем такой крупной клиники?
– У меня не мягкий характер, – поднял он на нее выразительные глаза.
– И это вы говорите мне? Приехала какая-то тетка из деревни, полчаса поговорила с вами, и вы уже готовы сделать операцию, которая стоит несколько тысяч долларов, бесплатно. Да с таким подходом вы, Венсан Витальевич, должны бы стать банкротом.
– Поверьте мне, Клара Феликсовна, вы не простая доярка и вы первая особа, которая подвигла меня на такое безрассудство, – вздохнул он, – хотя женских истерик в своем кабинете я повидал немало.
Тонкие губы посетительницы расплылись в довольной улыбке.
– Мне все так и говорят, мол, ты, Кларка, добьешься всего, чего захочешь.
– Правильно говорят.
– А вы милый, – хихикнула Клара и выкатилась на своих кривых ногах из его кабинета.
Венсан в сердцах бросил карандаш на стол. Он давно не выходил из себя, но чудо-доярке удалось его довести до белого каления. В его кабинет заглянула Ольга с несколько растерянным взглядом.
– Шеф… кофе? Чай?
– Двойной кофе, Оля.
– Шеф… не надо было ее пускать? – спросила она. – Это моя вина.
– Нет, Оля, все хорошо. Одна ненормальная женщина не выведет меня из себя. Обязательно запишите ее на консультацию к психиатру, без этого я ее оперировать не буду, потом не обойдешься без судебных разбирательств.
– Она уже всем в холле рассказывает, какой вы замечательный человек и что… – запнулась Ольга.
– Что? – почувствовал подвох в ее голосе Венсан.
– Дословно? Что, несмотря на то, что вы сидите в бабской, розовой, комнате, словно в шкатулке, вы настоящий мужик и даже строили ей глазки…
Венсан не нашелся, что ответить, так как был хорошо воспитан.
Глава 3
Венсан провел в клинике весь день. Принял двух своих старых пациенток, они были подругами и приходили к нему с одними и теми же проблемами. Сначала они обе делали круговую подтяжку лица, исправляли форму носа, увеличивали бюст, теперь пришли с просьбой убрать излишки жира на животе и бедрах. Венсан, общаясь с ними, поймал себя на мысли, что еще немного и эти женщины будут напоминать близнецов, так как после каждой операции они становились все более похожими друг на друга, теряя индивидуальность. Затем он провел две операции, пообедал в клинике, съездил в представительство иностранной фирмы, поставляющей ему новый шовный материал, и вернулся снова на работу. Остаток вечера и начало ночи он провел за рабочим столом, пролистывая истории болезни и просматривая отчеты из бухгалтерии. Так же необходимо было подготовить материал к лекции, чтобы выступить перед студентами медицинского вуза. Ольгу, секретаря, он давно отпустил домой, в клинике оставались дежурный доктор, медсестра, администратор и охранник у входа. Все звонки теперь прямо шли к нему в кабинет, правда, в ночное время фактически их почти не было. В этот раз зазвонил телефон. Венсан отложил ручку, потер глаза и взял трубку.
