И тут у нее заныло сердце. Она поняла, что это так и есть на самом деле. Неужели их брак, который длился целых четыре года, завершится подобным образом? Она осторожно взглянула на Ника и тут же отвела взгляд.
— Жаль, — он искренне пожал плечами. — Значит, мне придется все же огорчить матушку, сказав ей, что ты не приедешь. А ведь она тебя любит, ты знаешь. Ведь она… Она так сожалеет о том, что между нами происходит. Я до последнего не хотел говорить ей… Все надеялся на лучшее.
Не на что было надеяться!
Губы ее задрожали, но она упрямо сжала их. Нет! Ей надо быть сильной. Семья? Да какая у них была семья? Сплошные ссоры и скандалы! Впрочем, ведь были и приятные стороны… Но все в прошлом. Отныне.
Понурив голову, Ник больше ничего не сказал. Лишь взял свои вещи и потащил их к выходу.
Адель закрыла за ним дверь.
Она щелкала и щелкала кнопками пульта. Нет, что это за подлость такая? Ничего интересного. А так хотелось отвлечься от горьких мыслей. Впрочем, чего она хотела в этот ночной час?
Адель зевнула. Все же сон — самое лучшее лекарство от всех обид. Но спать не хотелось. Слишком возбуждена? Ох, этот Ник! Расстроил ей последние несколько часов ее жизни — и в ус не дует. Совести у него нет!
Конечно, нет. А у нее есть? Ведь она — чего греха таить? — все еще любит его, как ни крути. Но вот беда — вместе они все равно жить не могут. И не станут. У них слишком разные взгляды на вещи. И приоритеты в жизни разные.
Тут ее взгляд наткнулся на красный мигающий огонек на автоответчике. Кто бы это мог звонить? Неужто сам Ник?
Она нажала кнопку и услышала голос сестры Ника, Дебби.
— Ник, привет, это Дебби. Наверное, ты уже вернулся. Как полет? Хочу сообщить тебе, что мама сейчас находится на последней стадии химиотерапии и вполне готова устроить вечер. Позвони мне непременно. А еще скажи Адель, что ее ожидает шоколадный торт, с ее именем наверху. Пока.
Что?! Химиотерапия? Как же так? У Мэгги рак? Но тогда… почему же Ник до сих пор молчал? И почему я до сих пор ничего об этом не знаю?
Да потому, что ты не даешь ему и рта раскрыть! Вот почему. Слишком погрузилась в жалость к самой себе. А в это время Мэгги…
Адель уже начинала всхлипывать, как вдруг ее привлек какой-то шум, идущий из коридора. Что там такое? В три часа ночи… Звук был похож на то, как если бы тихонько открывали дверной замок.
Неужели вернулся Ник? А вдруг это ночной вор? Волосы на затылке Адель зашевелились, и она покрылась липким потом. Так… ей срочно нужен телефон. На случай, если надо будет вызвать полицию. Ну почему Ника нет здесь? И это в тот самый момент, когда она в нем так нуждается!
Адель замерла, уставившись в темноту комнаты. Черная тень мелькнула мимо окон и направилась прямо к ней.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Незнакомец подошел к креслу сзади. Он был так близко от Адель, что она могла не только слышать, но и чувствовать его дыхание. Кажется, он что-то искал. Не найдя нужного, он стал шарить рукой по креслу, в котором Адель и притаилась.
Что делать, что делать? Сейчас он ее обнаружит. И когда рука вора приблизилась к носу Адель, та вцепилась зубами в его запястье.
Незнакомец издал дикий вопль и отпрыгнул на приличное расстояние от кресла.
— Что за!..
Адель уже приготовилась кусаться, драться, лягаться, как вдруг узнала голос…
Черт!
— Ник, что ты здесь делаешь? — ледяным тоном спросила она.
— Ну, женушка, спасибо за теплый прием, — он усиленно тер укушенную руку.
— Да о чем ты только думаешь, тайно проникая в мой дом?
Снова ему удалось вывести ее из себя. Гнев так и кипел внутри нее.
— В наш дом, — резонно поправил он.
— Перестань цепляться к словам!
— Вообще-то я пришел за своими вещами, которые забыл. Во-первых, за кошельком с деньгами, без которых мне ни одна гостиница не выделит номер. И за мобильником, без которого я тоже как без рук.
Сначала он включил свет. Потом без труда нашел кошелек и мобильник, которые спокойно лежали на полу, прямо у ног Адели.
— Как интересно… значит, у тебя есть ключ? Не знала…
— Ну да, — он пожал плечами. — Кроме того, я бы не стал звонить и беспокоить тебя посреди ночи. Просто пытался вести себя вежливо.
Что она слышит? Ник — и пытается вести себя вежливо? Две вещи, несовместные прежде.
Адель медленно опустилась в кресло. Неизвестно, смеяться ей или плакать. А хотелось сделать одновременно и то, и другое.
Невозможный, невыносимый человек!
Она сдалась и тяжело вздохнула.
— Так и быть. Посреди ночи ты вряд ли найдешь приличный номер в отеле. Так что уж оставайся. В соседней спальне, конечно. Утро вечера мудренее.
С утра Адель спустилась на кухню приготовить кофе. Ник уже сидел за столом. Он жестом пригласил ее присаживаться рядом.
— А ты рано, — заметила она.
— Ну, ты же намекнула, что утром можно будет поговорить.
Она демонстративно отодвинула манжет блузки и взглянула на часы.
— Меня ждет работа, Ник. И опаздывать из-за глупостей я бы не хотела.
И уставилась на него в ожидании ответа, только тут заметив, что на нем пижама. Вот это новость! Что-то не может она припомнить случая, чтобы Ник носил пижамы. Что он носил вместо них, Адель вспоминать не хотелось… Потому что кровь бросалась ей в лицо от одной лишь мысли об этом.
Пижама лучше, чем что бы то ни было.
— Но до начала рабочего дня еще слишком далеко, — начал Ник, зазывно улыбнувшись. Опять. — Так что мы многое могли бы успеть обсудить. — И он передал ей чашку горячего кофе.
Адель лишь открыла рот.
— Знаю, знаю, ты любишь приходить пораньше! Но ради такого случая правилам можно и изменить.
Адель устало прикрыла глаза. Как ловко у него это получается!
— Ладно… Однако для начала объясни, почему ты ничего не сказал мне о болезни твоей матери?
Теперь настала очередь Ника открывать рот.
— Откуда ты узнала?
— Дебби звонила, наговорила сообщение на автоответчик. Я так поняла, что мать — единственный человек на свете, кто не ведает о нашем с тобой разрыве.
— Ну… это не совсем так. Там есть кому разболтать эту тайну.
— Ты должен был мне сказать.
Ник подозрительно уставился на нее.
— Я подумал… это выглядело бы как шантаж с моей стороны.
— Зато это была бы горькая правда.
— И что? Ты бы поехала к ней в таком случае?
