Ричард казался на удивление спокойным.
— Да, по-моему, это так.
— Так что же ты собираешься предпринять?
— Мм… — Ричард потер подбородок, делая вид, что озадачен вопросом. — Думаю… мне надо на тебе жениться.
— Что?! Мне кажется, в списке моих должностных обязанностей нет пункта о браке.
— Ты, должно быть, читала копию с опечатками.
— Очень смешно! — Кейт посмотрела в окно. Как он мог шутить над таким серьезным делом!
Ричард похлопал ее по руке.
— Успокойся. Мы поженимся, но это не будет настоящим браком. Ради миссис Делакруа нам придется пережить свадебную церемонию, но не более того. Никаких юридических процедур.
Конечно же, Кейт понимала, что Ричард придумал всю эту историю с женитьбой, но ей были неприятны его слова.
— Почему ты столь самонадеян? Почему решил, что я соглашусь с твоим сумасшедшим планом?
Улыбка, раздражающая Кейт, не сходила с лица Ричарда.
— Вероятно, потому, что ты согласилась.
Кейт растерянно отвела взгляд. Зачем она помогла ему провести эту милую старушку!
— Но ты же поставил меня в безвыходное положение. Что мне было делать? Устроить сцену?
Остановившись на перекрестке на красный свет, Ричард повернулся к Кейт. Лицо у него посерьезнело.
— Должен признаться, ты имела на это полное право. Я поставил тебя в неловкую ситуацию. Спасибо, что спасла меня.
Взгляд его темных глаз был настолько теплым, что сердиться на него в эту минуту было невозможно. Волнуясь, Кейт отвела глаза.
— Все равно, вся эта затея смешна. Ничего не получится.
— Я уверен — получится. В присутствии миссис Делакруа мы вынуждены будем изображать влюбленных голубков, но это ничтожная цена за приобретение такого отеля. — Ричард сверкнул убийственной улыбкой. — Я постараюсь, чтобы доставленное тебе неудобство было должным образом вознаграждено.
Кейт не могла понять, что ее раздражало и беспокоило большего всего: обман добродушной леди, предложение оплатить этот обман или игра в любовь, которой на самом деле не было.
— Я не хочу в этом участвовать, — заявила она, отводя глаза. Красота Ричарда лишала ее силы духа. — Миссис Делакруа обожает свой отель, она не хочет нарушить обещание, данное покойному мужу, как можно ее обманывать?
— Тем самым мы окажем ей любезность.
— Что ты хочешь этим сказать? — Серьезность его тона заставила Кейт взглянуть на Ричарда, хотя она знала, что ей не следует этого делать.
— Я слышал, что компания «Консолидейтид», владеющая целым рядом крупных гостиниц, заинтересована в покупке отеля «Медовый месяц». Но они имеют дело лишь с заведениями, где не менее пятисот номеров. Значит, заполучив это здание, они первым делом снесут его, а на пустыре возведут небоскреб, подобный отелям «Мариотт» или «Шератон».
Фасад старого отеля все еще был хорошо виден из окна машины. Кейт посмотрела на его красивую мраморную лестницу, массивные двери с медными ручками, каменную резьбу, украшавшую первый этаж. Ей стало страшно оттого, что все это может быть уничтожено.
— Но он очарователен!
Ричард тоже взглянул на здание.
— Да, он в самом деле необыкновенно хорош, за исключением кабинета миссис Делакруа.
Кейт не смогла сдержать улыбку, вспомнив его своеобразный интерьер.
— Да и размер, по-моему, тот, что надо, — продолжал Ричард. — В отличие от ребят из «Консолидейтид» я бы не хотел иметь на этом месте новую громадину. Но дело в том, что земля, на которой стоит отель, дороже его самого. — Загорелся зеленый свет, и Ричард переключил свое внимание на дорогу.
— Но разве не существует законов, охраняющих исторические памятники и запрещающих возводить небоскребы во Французском квартале? — спросила Кейт.
— Они не распространяются на здания, которые фасадом выходят на Канал. «Медовый месяц», к сожалению, находится за границами исторического района.
— Но миссис Делакруа ведь не продаст отель тому, кто собирается его снести!
— А она не будет ничего знать. Компания, подобная «Консолидейтид», скажет ей то, что она захочет услышать.
— Понятно. А ты разве не поступаешь так же? — сухо спросила Кейт.
— Но она сама меня к этому вынудила.
Кейт посмотрела на него, прищурившись.
— Нет, не сама. Ее подтолкнули.
Ричард засмеялся.
— Как бы там ни было, но факт остается фактом: она продает отель. Если ей будет легче расстаться с ним, зная, что мы женаты, что же здесь плохого? А какова альтернатива? Она продаст отель другой, по ее мнению, добропорядочной супружеской паре, после чего вскоре узнает, что парочка была подослана «Консолидейтид».
В устах Ричарда все это звучало так, будто он делает доброе дело. Вполне вероятно, что так оно и есть, признала Кейт. Конкуренты Ричарда способны на жесткую игру, обман здесь в порядке вещей. Ричард же, по крайней мере, человек порядочный и дела ведет честно. Однако нетрудно было заметить, что нынешняя сделка захватила его, как никакая другая. Он был полон решимости добиться успеха.
— Кажется, этот проект чрезвычайно важен для тебя, — заметила Кейт.
— Да.
— Почему?
Он пожал широкими плечами.
— Это может показаться сентиментальным, но я всегда хотел иметь отель. Самые замечательные воспоминания моего детства связаны с отелем, которым управлял мой дядюшка.
Кейт никогда не слышала, чтобы Ричард рассказывал что-либо о своем детстве или о своих чувствах. Ей не терпелось узнать о нем как можно больше. Тогда, быть может, она преодолеет в себе странное благоговение перед ним.
— Твои родители отвозили тебя к дядюшке на каникулы?
Ричард улыбнулся.
— Не совсем так. Скорее, я отдыхал там от своих родителей.
— Что это значит?
— До развода мои родители постоянно ругались. Отель дядюшки Джо находился совсем недалеко от нашего дома в Далласе. Я частенько сбегал туда от домашних распрей.
Кейт тут же вспомнила своих родителей: маму, с обожанием смотрящую на отца, отца, тихонько подходившего к маме, чтобы неожиданно поцеловать ее, объятия, улыбки, смех. Семья Кейт держалась на взаимной любви родителей. Они не могли похвастаться деньгами, их богатством была любовь. Как, должно быть, ужасно расти в доме, полном злобы и ненависти! Теперь Кейт стало понятно, почему Ричард так относится к браку.
— Тебе, наверное, жилось несладко, — тихо сказала она.
— Веселого было мало, — признался он.
— После развода стало лучше?
— Зависит от того, что понимать под словом «лучше». Ругань прекратилась, но иногда молчание еще хуже.
