— Какая ты красивая!
Сгорая от нетерпения, Грейс раскрыла объятия. Нил не стал медлить. Опустившись на кровать, он щелкнул застежкой лифчика, снял его и бросил на пол.
Ее грудь была упруга и высока. Нил прикоснулся языком к нежному соску, и тот отвердел в считанные секунды. Грейс ахнула от пронзившего ее удовольствия, непроизвольно выгнувшись навстречу Нилу.
Вскоре он стянул с нее трусики, уложил ее на спину и расположился сверху. Их тела слились, идеально совпав друг с другом. Грейс ощутила в области живота прикосновение отвердевшей мужской плоти — подтверждение желания Нила.
В следующую минуту тот принялся целовать ее, лихорадочно блуждая руками по всему телу. Грейс вплела пальцы в волоски, покрывающие его грудь, отчаянно желая продлить удовольствие, от которого трепетала каждая клеточка ее тела. В то же время она страстно жаждала полного слияния, хоть и имела о нем лишь приблизительное представление.
Ничуть не стыдясь наготы, Грейс плотно прижала ноги к бедрам Нила. Тот постепенно спустился ниже, ежесекундно прикасаясь губами к упругим выпуклостям ее груди, животу и соблазнительной ямке пупка. Затем он последовал дальше…
Она выкрикнула имя Нила и тут же непроизвольно принялась извиваться, подчиняясь ритму, который доставлял ей ни с чем не сравнимое наслаждение.
Внезапно он отстранился и потянулся к лежащему на тумбочке маленькому пакетику.
— Подожди меня, — хрипло слетело с его губ. — Я хочу, чтобы мы испытали удовольствие вместе.
Грейс ждала такого человека давным-давно, с тех пор как удрала из дома, в котором прошли ее детство и юность. Ждала любовника, способного пробудить в ней истинную страсть.
Она широко раздвинула бедра, и расположившийся между ними Нил двинулся вперед, прижавшись мускулистым торсом к ее нежной груди.
В следующее мгновение Грейс почувствовала, как что-то твердое уперлось в ее лоно, затем ей стало больно и она охнула.
Нил сразу отодвинулся. Взглянув на нее сверху вниз, он резко произнес:
— Ты девственница!
— Да. Но я очень хочу тебя. И не возражаю, если ты…
Он удерживал вес своего тела, упираясь локтями в постель.
— И ты никогда раньше не делала этого?
— Нет… Ну и что? Какая разница?
Слова последовавшего ответа посыпались тяжело, как кирпичи.
— Ты дала мне понять, что опытна в подобных вещах.
— Неправда!
— Не словами, разумеется, а своим общим обликом. Я не ищу приключений с девственницами, Тина. Это не в моем стиле. Мне нужна женщина, знающая правила игры.
Сердце Грейс болезненно сжалось, затем ее бросило в дрожь, будто промокшего под холодным дождем котенка.
— Ты ведь хотел меня независимо от того, обладаю я сексуальным опытом или нет. Ты не можешь этого отрицать!
— Рад, что ты употребила прошедшее время, — холодно произнес Нил.
Грейс схватила его за руку.
— Пожалуйста, не останавливайся… Я целый семестр ждала такого человека как ты, кого-то, кто сумеет пробудить во мне страсть и понимание собственной сути. Мне хочется, чтобы ты стал моим первым любовником. Пожалуйста!
Нил решительно и даже с оттенком брезгливости разжал ее пальцы. Потом встал с кровати. За его спиной, в гостиной, горел свет.
— Одевайся, — велел он, поднимая с ковра свои вещи. — Я отвезу тебя домой.
Затем сразу же ушел в ванную и закрыл за собой дверь.
Грейс медленно села на постели.
Все кончено. Нил больше не желает ее.
Со стоном досады она собрала свою разбросанную по ковру одежду и быстро натянула на себя. Ее руки дрожали.
Никудышная из меня получилась любовница, вертелось в мозгу Грейс. А как женщина я просто несостоятельна. Смех да и только…
Она возилась с молнией на юбке, когда Нил, полностью одетый, вернулся в спальню.
— Так чего ты добивалась на самом деле? Собралась меня шантажировать? Известный предприниматель насилует девственницу?
Грейс побледнела, глаза ее изумленно расширились.
Он такой же, как Тед, подумала она, живо вспомнив своего отца. Неужели все мужчины одинаковы? Пожалуй, исключением является один Берни. К несчастью, он лучший друг Нила… Что же мне делать? Разреветься? Или вспомнить, как не раз бывало прежде, о своей гордости?
Нет, плакать перед Нилом Хелнером Грейс не могла. Выпрямившись во весь рост, она процедила сквозь зубы:
— Не суди обо мне по примеру общения с другими женщинами!
— Зачем же тогда ты все это устроила?
— Если ты до сих пор ничего не понял, какой смысл объяснять? — Грейс смерила Нила презрительным взглядом. — Домой я отправлюсь на такси. Не беспокойся, ты больше никогда меня не увидишь. Прощай. Все это было хорошим уроком!
— Бесспорно. А все-таки, сколько тебе лет?
Она с независимым видом подняла подбородок.
— Семнадцать. Но все равно мне следовало предвидеть подобное развитие событий.
— Семнадцать?
— По-моему, я выразилась достаточно ясно.
— Подумать только! Ведь я поверил всему, что ты мне наговорила… Тебе бы артисткой быть, а не художницей!
— Если думаешь, что я буду стоять здесь и выслушивать оскорбления, ты ошибаешься. Пропусти меня!
Однако Нил взял ее за локоть.
— Я ведь сказал, что отвезу тебя домой.
— Давай, вези! Только учти, тебе придется силком тащить меня через всю гостиницу, а я буду кричать и вырываться. А теперь подумай, нужны тебе подобные осложнения?
— Маленькая чертовка! — воскликнул Нил с невольным восхищением. — Но найдется ли у тебя чем заплатить за такси?
Грейс еще выше вздернула подбородок.
— Ты не единственный в этом мире у кого есть деньги!
— А ты ведешь себя, как содержанка какого-нибудь толстосума!
Она разгневанно засопела.
— Знаешь что? Общайся лучше с дамочками, которые играют по привычным для тебя правилам.
— Только не нужно мне советовать, ладно? — тихо, но с вполне ощутимой угрозой в голосе произнес Нил.
По спине Грейс пробежал холодок. Ощущая в голове звон, она обогнула Нила и вышла из спальни. Ее нервы были натянуты до предела — она боялась услышать за спиной шаги. Гостиная показалась ей бесконечной, ковер широким, как футбольное поле. Наконец дверь номера защелкнулась за ней.
Грейс спустилась на лифте в вестибюль. По-прежнему высоко держа подбородок, она позволила портье вызвать для нее такси.
Лишь добравшись до маленькой арендуемой ею квартирки на окраине Лондона, закрыв дверь на все замки и накинув цепочку безопасности, она позволила себе расслабиться. И тогда по ее щекам заструились слезы обиды и унижения.
