О, Боже мой, подумала Энн, к чему он клонит? Может быть, старая леди завещала мне открыть кошачью лечебницу? Только этого не хватало!
— Эльвира решила, что было бы хорошо, — продолжал адвокат, — найти какой-нибудь предлог, чтобы познакомить Гейбриела с вами. И вы, мисс Розетти, должны будете понаблюдать за ним и сообщить нам свое мнение, стоит ли передавать ему наследство миссис Эльвиры Фидерстоун или нет.
Энн разочарованно поникла: все ее радужные мечты рассеялись, подобно миражу в пустыне. Никакое наследство не могло заставить ее пойти на это условие. Шпионить? Ну, нет! Конечно, было бы прекрасно перевезти отца домой. Но не такой же ценой… Это невозможно!
Она подняла глаза на адвоката и сказала прерывающимся голосом:
— Извините, мистер Шоу. Вы… вы… не можете себе представить, как я… высоко ценю это… это предложение. Но я не смогу… У меня нет никакого опыта в этих… ну, в подобных делах. Кроме того, я… Как я могу взять на себя такую огромную ответственность? Нет! Одним словом, извините, но я должна отказаться.
Энн встала, собираясь уйти. Но мистер Шоу удержал ее:
— Не спешите, дорогая! Сначала выслушайте меня до конца.
— Простите, но я просто не считаю себя вправе выносить суждение о другом человеке. Да и сама по себе слежка — это ужасно. Может быть, миссис Фидерстоун предусмотрела и какие-нибудь другие варианты? Но я никак не могу согласиться на это условие.
— Простите и вы, мисс Розетти, но своим отказом вы как раз и вынуждаете нас принять этот другой вариант.
— Какой же?
— Дело в том, что в случае вашего несогласия с предложением миссис Фидерстоун ее племянник будет вообще лишен права на наследство.
— Но… разве это справедливо?
— Справедливо или нет — не нам судить. Сейчас речь идет лишь о том, что, отказываясь исполнить весьма скромную просьбу Эльвиры Фидерстоун, вы тем самым фактически оставляете Гейбриела Хантера без средств. — Энн заколебалась. Почувствовав ее сомнение, мистер Шоу принялся убеждать с двойной энергией: — Дорогая мисс Розетти, я уверен, вы, как никто другой, сумеете составить беспристрастное, справедливое суждение об этом человеке! Разве не так? Представьте себе, что вас пригласили работать в каком-нибудь жюри. Вы что, тоже стали бы отказываться?
Энн машинально опустилась в кресло. Конечно, она смогла бы работать в жюри. И была бы вполне беспристрастной. Но ведь сейчас ей предлагается нечто совсем другое!
Она покачала головой. Нет, нет, это невозможно! Более того, абсурдно! Наконец, даже противозаконно! Но, с другой стороны, один вид адвоката Джорджа Шоу, вся атмосфера его кабинета убеждали ее, что здесь никто и никогда не позволит себе участвовать в чем-то противозаконном. Да и кто бы ни был этот Гейбриел, почему он должен зависеть от ее упрямства? И, в конце концов, миссис Эльвира Фидерстоун, в честности которой Энн не сомневалась, не предложила бы ей ничего недостойного.
Она еще немного поколебалась, но наконец решилась:
— Хорошо, мистер Шоу. Пусть будет так. Говорите, что нужно делать.
Отлично, мисс Розетта! Превосходно! — с облегчением воскликнул адвокат. — Уверен, что вы не пожалеете о своем решении.
— Я уже жалею, — угрюмо откликнулась Энн.
Мистер Шоу ободряюще улыбнулся ей и принялся объяснять план…
Полчаса спустя у Энн возникло ощущение, будто ее водят по какому-нибудь запутанному восточному лабиринту. Ей с трудом верилось, что одинокая старая женщина, тихо угасавшая рядом со своим котом, могла додуматься до такого хитроумного решения.
Миссис Фидерстоун верила, что характер любого человека можно определить по его отношению к животным. Именно поэтому она мгновенно почувствовала инстинктивное доверие к Энн. И тогда она придумала прекрасный и уж во всяком случае, не лишенный оригинальности план: оставить кота на попечение Энн и своего племянника. В течение двух месяцев Гейбриел должен будет заботиться о коте, а Энн наблюдать за тем, как это у него получается, и сообщать о результатах своих наблюдений адвокату. Причем в письменной форме.
Мистер Шоу со своей стороны должен был собирать любую другую информацию о молодом Хантере. Энн казалось, что с нравственной точки зрения это несколько облегчало ее задачу. Ибо судьба Гейбриела как наследника зависела уже не только от нее…
Адвокат изложил со всеми подробностями план действий, составленный его ныне покойной клиенткой, и пытливо посмотрел на Энн. Предложение уже не казалось ей настолько оскорбительным, как раньше. Ведь надо было всего-навсего обеспечить нормальную заботу о животном. Что в этом могло быть дурного? И за это она получит давно желанную возможность вернуть отца домой и предоставить ему медицинское обслуживание на ближайшие пять лет. И еще очень важно, что это никак не будет зависеть от того, какое мнение у нее сложится о Гейбриеле. Но все же какова миссис Фидерстоун! Если бы она просто предложила Энн деньги, той, по всей вероятности, пришлось бы отказаться. Теперь же ей только и оставалось, что согласиться.
Ведь иначе пострадает ни в чем не повинный человек. Ей-богу, придумано неплохо!
— Ну, как план? Принимается? — прервал размышления Энн мистер Шоу.
Все еще продолжая сомневаться, она, тем не менее, кивнула.
— Да, кажется, он не так плох.
— Вот и отлично. Извините, но я взял на себя смелость заранее пригласить сюда мистера Гейбриела Хантера. Вы сейчас с ним познакомитесь и сразу договоритесь о Маклейше.
— О ком?
— О Маклейше.
— Кто это?
— Тот самый кот, которого вы оба будете опекать. Но, простите, мисс Розетти, я должен поставить вас в известность еще об одном условии.
Энн недовольно сжала губы. Условия, условия… Как будто речь идет о миллионах!
— И что же это за условие? — спросила она, не скрывая раздражения.
— Успокойтесь, мисс Розетти. Ничего страшного. Необходимо всего лишь, чтобы о нашем договоре никто не знал.
— А сам мистер Хантер? Или он даже не подозревает обо всех этих замыслах?
— Гейбриел ничего не знает. И главное, не должен знать. Иначе вы не сможете составить о нем беспристрастного мнения.
Энн почувствовала себя так, будто выбралась из восточного лабиринта, но зато угодила в капкан. Капкан, очень искусно поставленный и, что хуже всего, сконструированный по всем законам железной логики.
— Но я не понимаю, — слабо сопротивлялась она, — как можно ему совсем ничего не говорить? Что-то он все-таки знать должен!
— Именно что-то! Но не больше. Сначала мы скажем ему, что заботы о коте Маклейше возлагаются в равной степени на вас обоих. Потом сделаем еще один шаг: намекнем, что от усердия в уходе за животным в течение двух месяцев зависит доля наследства Миссис Фидерстоун, причитающаяся каждому из вас. Но Гейбриел никогда не должен узнать о вашей роли во всем этом спектакле!
