— Здравствуйте, я Кэролин Стивенс, а эти два чудовища — Том и Элли.
Тому, на взгляд Лауры, было лет шесть, а Элли четыре.
— Простите, я не знаю вашего имени. Джон не говорил, что приедет с гостьей. Входите в дом. Позвольте ваше пальто.
Она провела Лауру в теплое помещение и помогла ей снять пальто. Лаура наблюдала, как та вешает его в стенной шкаф. По всей видимости, Кэролин не ожидала, что Джонатан приедет с женщиной, и, похоже, расстроилась. А что, если чувство Джонатана не безответно?
— Зачем, черт подери, вы заявились сюда?
Лаура похолодела. Квин уже здесь!
— А, здравствуйте, Квин, — беспечно приветствовала она его, когда тот мгновенно спустился по лестнице.
— Оставьте приличия в покое. Просто ответьте мне прямо, — властно приказал он, и его сестра поспешно сделала шаг вперед.
— Квин, ради Бога! Она же гостья! — увещевала его Кэролин, однако тот лишь насмешливо фыркнул.
— Лаура Маклейн не может быть гостьей в этом доме, — возразил он. Глаза у миссис Стивенс стали круглыми как блюдца.
— Лаура Маклейн? — Она с неприкрытым ужасом посмотрела на Лауру.
— Это та женщина-бука, о которой говорила Стелла? — раздался голосок Тома, и у Лауры от изумления перехватило дыхание.
Она понимала, что не букой сводная сестра честит ее. Впрочем, как бы та ни называла ее, все равно обидно. А когда Лауру обижали, она сердилась. Как смеет Стелла болтать о ней с детьми? Этому нет прощения!
Их мама, очевидно, тоже вполне осознала непростительность подобных разговоров в присутствии детей.
— Боже мой, Том, что ты говоришь! — в замешательстве воскликнула Кэролин. — Я должна извиниться за сына. Он не понимает, что говорит. — И Кэролин поспешила увести детей.
Когда они удалились, Лаура повернулась лицом к Квину.
— Неужто вы рассказываете про меня небылицы? — протянула она, холодно смерив его взглядом.
В его глазах зажглась язвительная насмешка.
— Зачем? Ваша репутация говорит сама за себя. Здесь вам не найти друзей.
— Знаю, — быстро согласилась Лаура. Потому-то она в этом доме: она должна изменить сложившееся о ней мнение. — Я злюсь, когда подобные вещи обсуждают в присутствии детей. Это непростительно! — горячо заявила она.
— Согласен. Поэтому я и положил конец тому разговору, — сообщил Квин, проворно выбивая у нее из рук оружие.
Смутившись, она подозрительно посмотрела на него:
— В самом деле?
Квин утвердительно кивнул головой.
— Лишь только я понял, о чем ведет речь Стелла. Ясно, что я несколько припоздал.
— Вот как!
Черт подери! Ей не хотелось оказаться в долгу перед этим человеком.
— Вижу, вас переполняет благодарность, — заметил он, и Лаура нахмурила брови.
— Стелле следовало знать, что дети умеют слушать, — промолвила она в ответ. Лауре не хотелось благодарить его, чего он так желал.
— Теперь она знает, — заверил ее Квин. — И больше такой промашки не сделает.
У Лауры тут же поменялся настрой, она пожалела Стеллу.
— Даю голову на отсечение, что ваши слова пришлись ей не по нутру! Вы всегда вынуждаете людей поступать так, как того желаете?
Насмешливая улыбка чуть тронула его губы.
— Лучше скажем так: опасно переходить мне дорогу.
Лаура приподняла бровь.
— Дорогу на улице, где находится моя мастерская, тоже опасно переходить, однако я перехожу ее каждый день.
Ее слова заставили его улыбнуться снова.
— Это что, вызов? — осведомился он.
— Я похожа на дуру?
— Вроде нет, но внешность обманчива. Кто бы мог подумать, глядя на вас, что состояние вы заработали в постели? — язвительно заметил он, и у нее зачесалась рука залепить ему оплеуху.
Квин Маннион не дал себе труда подумать хоть немного. Он, как и все, полагал, что единственной ее целью было получить от Александра деньги, а единственным средством для этого служила постель. Без тени сомнения он предал Александра — сам того не понимая. Она дерзко вскинула голову.
— О, в постели я не дремала. В противном случае осталась бы на бобах, — вкрадчиво сообщила она и получила огромное удовольствие, видя, как он поеживается от ее ответа.
— В вас что, совсем нет стыда?
Она бессовестно улыбнулась в ответ:
— Ни капли, если вы говорите об Александре.
Квин с невольным восхищением перед ее нахальством покачал головой.
— Трудно понять, то ли вы просто наглы, то ли до безрассудства храбры. Итак, что привело вас сюда? Ведь не желание же похвастаться такой победой перед всеми членами семьи?
Склонив голову набок, Лаура лукаво улыбнулась.
— Быть может, мне захотелось вновь увидеть ваши поразительной синевы глаза. Вам известно, что когда вы сердитесь, то просто неотразимы? — поддела она его. Она нисколько не лукавила — вот что самое забавное. Таких завораживающих глаз, несмотря на застывшее в них холодное презрение, она прежде не видела.
Он как-то странно посмотрел на нее.
— Почему вы нападаете на меня, Лаура Маклейн? — спросил он с внушающим тревогу хладнокровием.
Стричь льва — опасное занятие и, пожалуй, не самое разумное. Обычно, повинуясь инстинкту самосохранения, Лаура избегала неприятностей, но не на сей раз. Не в силах противиться желанию позлить зверя, она пылко взглянула на него из-под ресниц и, протянув руку, смахнула воображаемую пылинку с его шерстяного свитера.
— А как вы полагаете? — спросила она и чуть не подпрыгнула, когда его рука крепко стиснула ее кисть. Лаура, морщась от боли, сильно прикусила нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть.
— Я предупреждал вас, чтобы не играли со мной. Я не такой, как крестный. Если вы явились сюда, чтобы доставить всем беспокойство, то с моей помощью не оберетесь хлопот. Не желаете ли еще подумать?
Лаура хотела было осадить его, но в этот момент хлопнула парадная дверь.
— Что здесь происходит? — резко спросил Джонатан, входя с бумагами. Отложив их в сторону, он затворил дверь и хмуро посмотрел на Квина, который медленно отпустил руку Лауры.
— Так, стало быть, она приехала с тобой? — ледяным тоном осведомился он, когда Джонатан снял пальто.
— Тебе неприятен ее приезд? — отвернувшись от стенного шкафа, Джонатан встал рядом с Лаурой и, словно защищая, положил ей на плечо руку.
Квин задумчиво проследил за его движением.
— Мне интересно, ты в своем уме? Ее появление здесь не нужно никому.
— Твое мнение не изменит того обстоятельства, что я пригласил Лауру и в качестве гостьи она имеет полное право находиться здесь. — Джонатан, нисколько не обескураженный холодным приемом Квина, занял боевую стойку.
