— Чего-чего?
— Ваше поведение на дороге…
— Эй, Турок! — позвал мужчина. Правые двери другой машины открылись, и вышли двое. Они никуда не торопились.
— Я вас предупреждаю, — сказала Лора.
— Готовься, — шепнула она Тони.
Мужчина положил руки на полуопущенное стекло, просунул голову в машину и осклабился:
— Что ты сказала? Ты меня предупреждаешь?
— Не лезьте к нам.
— Ну как же, мадам, у нас тут авария, сообщить надо.
У двух других был фонарик, и они изучали перед машины Тони — опирались на капот, приседали, скрываясь из виду.
— Ладно, — сказал Тони, думая: ладно, хотите протокол — будет вам протокол. — Обменяемся данными.
— Это какими же данными ты хочешь обменяться?
— Именами, адресами, номерами страховки. — Лора больно ткнула его локтем, сочтя, что называть себя этим гопникам — плохая мысль, но протокол есть протокол, иначе он не умел.
— Во как, номерами страховки? — Мужчина рассмеялся.
— Вы не застрахованы?
— Ха-ха.
— Я сообщу в полицию, — сказал Тони. В своем голосе он услышал слабину.
— Точно, сообщим копам, точно, — сказал мужчина.
— Тогда поехали к копам. Давайте, — сказал Тони.
— Отлично ты придумал, мужик. Как мы, вместе поедем? А если ты от нас свалишь? Это же ты, блядь, виноват.
— Еще разберемся! — сказала Лора.
— Эй, Рэй, — сказал один из мужчин впереди. — У него колесо спустило.
— Да ладно вам, — сказал Тони.
Рэй пошел посмотреть. Двое засмеялись.
— Правда, что ли?
— А как же.
Кто-то пнул колесо, сидевшие в машине почувствовали удар.
— Не верь им, — сказала сзади Хелен.
Все трое подошли к водительскому окну. Один, с черной бородой, был похож на киношного бандита. Другой, круглолицый, был в очках в серебряной оправе.
— Да, командир, — сказал Рэй. — Спустило у тебя правое переднее колесо, точно говорю.
— Как надо спустило, — сказал киношно-бородатый.
— Точно спустило, — сказал Рэй. — Ты его, наверно, убил, когда нас с дороги спихивал.
Кто-то гоготнул.
— Это не я, это вы…
— Молчи, — сказала Лора.
— Не верь им, папа, не верь им, они врут, это уловка.
— Что? — сказал Рэй уже резче. — Ты мне не веришь? Думаешь, я вру? Ну, бля.
Он махнул остальным отход.
— Не спустило у тебя колесо — давай езжай. Заводи и езжай. Поезжай к черту, езжай отсюда. Никто тебя не держит.
Тони колебался. Он понял, что значили вибрация машины и тряска в руле после второго столкновения, когда ему пришлось остановиться. Он откинулся на сиденье и пробормотал:
— Черт возьми!
— Вот что, — сказал Рэй. — Мы тебе его починим. — Он посмотрел по сторонам. — А, ребята?
— Ну так, — сказал один из них.
— Чтобы ты понял, что мы свои люди, мы тебе его починим, тебе ничего делать не придется. А потом мы с тобой вместе поедем к копам и сообщим о нашей аварии.
— Не верь им, — тихо сказала Хелен.
— Инструменты есть, мистер? — спросил бородатый.
— Не выходи из машины, — сказала Хелен.
— Не надо, — сказал Рэй. — Наши возьми. Давайте, начали.
Трое мужчин направились к багажнику своей машины, а Тони с женой и дочерью смотрели, не отпирая дверей, смотрели, а мужчины доставали инструменты, домкрат, монтировку.
— Запаска есть? — спросил мужчина в очках. Вместе со вторым они засмеялись, Рэй нет. — Без запаски колесо не починишь.
Рэй не смеялся. Он не улыбался. Он смотрел в окно и молчал. Потом сказал:
— Ключи от багажника дашь?
— Не надо! — сказала Хелен.
Мужчина посмотрел на нее долго и пристально:
— Ты что о себе думаешь, блядь?
Тони Гастингс вздохнул и открыл дверь.
— Я сам открою.
Он услышал позади стон Хелен:
— Папа.
И мягкий голос Лоры:
— Все хорошо, главное — не волнуйся.
Он вышел, открыл багажник и при свете фонарика, который держал бородатый, вытащил чемоданы и коробки, чтобы добраться до запаски. Он смотрел, как двое ее вынимали; Рэй стоял рядом. Они подставили домкрат под колесо, и бородатый сказал:
— Это, пускай женщины с машины выходят.
— Давай, — сказал Рэй. — Пускай выходят.
— Разве это обязательно? — спросил Тони.
— Выходят пускай. Мы тебе колесо чиним, так что выходят пускай.
Тони заглянул к жене и дочери.
— Все хорошо, — сказал он. — Они просто хотят, чтобы вы вышли, пока они чинят колесо.
И они вышли и встали рядом с Тони у двери машины. Он подумал, что, если эти люди опасны, лучше быть рядом с машиной. Мужчины взялись за работу — подняли машину, стали откручивать спущенное колесо.
— Эй ты, — сказал Рэй. — Подойди.
Тони не двинулся с места, и он подошел сам. Сказал:
— Думаешь, тебе все можно, блядь?
— Что это значит?
— «Что это значит?» Думают, им все можно, блядь?
— Кто?
— Эти, твои бабы, суки твои. И ты. Думаете, вы такие особенные, можете долбануть чужую машину и сбежать к копам, нарушить закон.
— Слушайте, вы там в те еще игры играли.
— Да.
Все время, пока шла работа, мимо на полной скорости проезжали легковушки и грузовики. Тони Гастингс надеялся, что хоть одна машина остановится, он хотел, чтобы между ним и этими дикими людьми, способными неизвестно на что, был кто-нибудь цивилизованный. Один раз какая-то машина замедлила ход, он решил, что она останавливается, шагнул вперед, но что-то схватило его за руку и отдернуло назад. Рэй оказался перед ним, загородил, и машина проехала. Чуть позже он увидел мигающие синие огни приближавшейся полицейской машины. Они едут нам помочь, подумал он и выбежал ей навстречу; машина ехала быстро. Она не притормозила, и он вдруг понял, что она не остановится. Все равно он замахал руками и крикнул, когда она пролетала мимо. Он услышал и крик родных женских голосов — но машина уносилась на ста милях в час, поблескивая на прощание огоньками.
— Вот и все твои копы, — сказал Рэй. — Надо было тебе их остановить.
— Я пытался, — сказал Тони. Сраженный, он думал о чужом бедствии, привлекшем внимание полиции — в отличие от его бедствия, незамеченного в ночи.
