Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
Но если адвоката поймают на обмане, он подвергнется санкциям со стороны суда, получит взыскание от ассоциации адвокатов штата или даже станет ответчиком по официальному обвинению. Если же на обмане поймают прокурора, то его либо переизберут, либо повысят. Плохого прокурора наша система не наказывает никогда.
Присяжные заверяют его честь, что все в порядке.
– Мистер Гувер, – обращается он к прокурору с торжественным видом, – пригласите, пожалуйста, своего следующего свидетеля.
Затем на стороне штата выступает фундаменталистский проповедник, превративший старое агентство по продаже автомобилей во Всемирный храм жатвы Господней и собирающий от толп адептов пожертвования на молитвенных собраниях, которые ежедневно устраиваются исключительно для этой цели. Я видел его по кабельному телевидению, и одного раза мне хватило с лихвой. Он тоже хочет получить долю славы и рассказывает, как однажды схлестнулся с Гарди на вечерней службе, устроенной для молодежи. По его версии, на Гарди была футболка с музыкантами группы, работающей в стиле хеви-метал, и неким сатанинским посланием, позволившим дьяволу незаметно проникнуть на службу. В воздухе разгорелась невидимая духовная битва между силами добра и зла, и Господь был этим очень опечален. Божественное провидение помогло проповеднику обнаружить в толпе источник зла, после чего он остановил музыку, подошел к Гарди и вышвырнул его из помещения.
Гарди возражает, что никогда даже близко не подходил к этой церкви. По его словам, за все свои восемнадцать лет он вообще ни разу не был в церкви. Его мать это подтверждает. В провинции семьи вроде той, где вырос Гарди, принято называть «абсолютно неверующими».
Какое отношение такие показания имеют к рассмотрению дела об убийстве, понять невозможно. Это смехотворно и граничит с идиотизмом. Если будет вынесен обвинительный приговор, то всю эту чушь года через два рассмотрит непредвзятый апелляционный суд миль за двести отсюда. Судьи там вряд ли будут намного умнее Кауфмана, но уж точно не такими ограниченными, что уже прогресс, и скептически отнесутся к показаниям болвана-проповедника о выдуманном им инциденте, якобы имевшем место за тринадцать месяцев до убийства.
Я заявляю протест. Он отклоняется. Я заявляю протест уже со злостью. Он со злостью отклоняется.
Гувер отчаянно стремится доказать причастность к делу сатаны. Судья Кауфман с самого начала дал этой версии зеленый свет, и теперь Гуверу все дозволено. Однако свет тут же переключится на красный, как только я начну вызывать своих свидетелей. Нам повезет, если удастся внести в протокол хотя бы сотню слов из показаний свидетелей защиты.
Проповедник имеет непогашенную налоговую задолженность в другом штате. Он не знает, что я это раскопал, и на перекрестном допросе у меня будет возможность повеселиться. Хотя это ничего не изменит. Жюри уже определилось с вердиктом. Гарди – монстр, чье место в аду. Их задача заключается в том, чтобы поскорее его туда определить.
Гарди наклоняется ко мне и шепчет:
– Мистер Радд, клянусь, я никогда не был в церкви.
Я киваю и улыбаюсь, потому как ничего другого мне не остается. Адвокат не может верить всему, что говорят его клиенты, но когда Гарди утверждает, что никогда не был в церкви, я ему верю.
У проповедника вспыльчивый характер, и я этим пользуюсь. Я упоминаю задолженность по налогам, чтобы вывести его из себя, и успокоиться он уже не в силах. Я втягиваю его в дебаты о непогрешимости Писания, Троице, апокалипсисе, использовании иностранных языков, общении со змеями, принятии яда и повсеместном распространении сатанинских культов в округе Майлоу. Гувер возмущенно заявляет протесты, и Кауфман их поддерживает. В какой-то момент проповедник, само благочестие, но с побагровевшим лицом, закрывает глаза и картинно воздевает руки. Я инстинктивно замираю, съеживаюсь и смотрю в потолок, словно ожидая удара молнии. После этого он называет меня атеистом и говорит, что я отправлюсь в ад.
– Так вы наделены властью посылать людей в ад? – тут же парирую я.
– Господь говорит мне, что вы туда отправитесь.
– Так дайте ему микрофон, чтобы мы все могли услышать.
При этих словах двое присяжные, не удержавшись, хмыкают. Для Кауфмана это уже слишком. Он стучит молотком и объявляет перерыв на обед. Мы потратили полдня на лицемерного придурка и его лживые показания, но он не первый местный, настоявший на своем участии в процессе. В Городе полно желающих выглядеть героями.
4
Обед – это всегда приятно. Поскольку покидать здание суда для нас с Гарди небезопасно, как, впрочем, и сам зал суда, мы в одиночестве едим сандвичи за столом защиты. Всего приносят шестнадцать упаковок, перемешивают их, берут наугад две для нас, а остальные отправляют в комнату присяжным. Это предложил я, потому что не хочу быть отравленным. Гарди не в курсе; он просто голоден. Он говорит, что еда в тюрьме понятно какая и что и он не доверяет охранникам. Там он ничего не ест, и поскольку обед – его единственный шанс принять пищу за весь день, я обратился к судье Кауфману с ходатайством, чтобы штат удвоил его порцию и он получал два малосъедобных куриных сандвича с увеличенной порцией картошки и соленых огурцов. Другими словами, две упаковки, а не одну. Ходатайство было отклонено.
Вот почему Гарди достается половина моего сандвича и вся соленая хрень. Не будь я голоден, ему бы доставалась вся моя порция этой отравы.
Время от времени в зал наведывается Напарник. Он боится надолго оставлять фургон на одном месте без присмотра, чтобы не прокололи шины и не разбили стекла. К тому же на него возложен ряд обязанностей, одна из которых – время от времени встречаться с Епископом.
Когда я оказываюсь в зоне боевых действий в каком-нибудь маленьком городке, уже сомкнувшем ряды для убийства одного из своих жителей за некое чудовищное преступление, нахождение нужного источника информации может занять некоторое время. Таким источником всегда становится другой адвокат, местный житель, который тоже защищает преступников и еженедельно сталкивается с полицией и прокуратурой. Этот источник наконец сам выходит на нас, принимая все мыслимые меры предосторожности, потому что боится быть разоблаченным как предатель. Он знает правду или что-то близкое к правде. Он знает всех игроков, знает плохих парней, а иногда и хороших. Поскольку его шансы на выживание зависят от того, насколько хорошо ему удается ладить с полицейскими, секретарями суда и помощниками прокурора, он знает систему изнутри.
В случае с Гарди моим тайным осведомителем является Джимми Брессап. Мы называем его Епископом. Я никогда его не видел. Он работает через Напарника, и они встречаются в необычных местах. По словам Напарника, Епископу около шестидесяти, у него длинные седые редеющие волосы, он плохо одет, много сквернословит, имеет дурной характер и слабость к бутылке.
– То есть похож на меня в старости? – спросил я.
– Не совсем, – уклончиво отозвался Напарник.
При всем своем бахвальстве и экстравагантности, Епископ боится, что его контакты с адвокатами Гарди будут раскрыты.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
