— Нельзя. Надо ждать, — только и услышали вместо объяснений ребята.
— Но разве не нужно сделать им искусственное дыхание!? Их же током шарахнуло!
— Только в случае остановки сердца.
Девушки–близняшки быстро подбежали к распростёртым телам и стали прощупывать пульс. Прижав пальцы сначала к их запястьям, потом к шейным артериям, обе утвердительно кивнули, подтверждая, что всё прошло успешно, сердца бьются.
Спутники Телара радостно зашумели и приблизились к своему боссу, всё же остановившись на почтительном от него расстоянии. Поклонившись присутствующим, близняшки взялись за руки и, бросив прощальный любопытный взгляд на Телара, вошли в реку. Они легко продвигались вперёд и вглубь, как если бы не ощущали на себе сопротивления беснующихся волн, и очень скоро скрылись под водой, ни разу не нырнув и не попытавшись сделать ни единого гребка рукой. Одним словом, просто ушли… под воду. У ребят возникло странное ощущение, будто девушки перемещались в невидимой оболочке, надежно защищавшей их как от воздействия разъярённой стихии, так и от влияния хорошо известных законов физики.
Прошла минута тревожного ожидания, затем другая, третья. Наконец, под радостные возгласы окружающих, Телар слабо зашевелился и обхватил голову руками, потирая виски.
— Как Алёна? — первым делом поинтересовался он, устремив на женщину обеспокоенный взгляд.
— Всё прошло успешно. Она в норме, скоро должна прийти в себя, — заверил Стар, помогая Телару приподняться.
С его помощью Телар с трудом сел и, сняв браслет с ноги Алёны, снова застегнул его, но уже на запястье её левой руки. На всякий случай проверив пульс, мужчина уставился в лицо Алёны и стал ждать.
Забытый всеми Баксик неуверенно вышел из–за деревьев и, прижав уши, по–пластунски пополз по направлению к хозяйке. Приблизившись к ней вплотную, он замешкался, опасливо зыркая по сторонам, словно боясь, что его прогонят. Выждав некоторое время, щенок робко положил голову на грудь Алёны и жалобно заскулил.
Секунды ожидания текли, точно годы, а минуты — словно десятилетия… Вдруг Баксик резко вскочил на лапы и, застыв как вкопанный, не мигая, уставился в лицо хозяйки, навострив полностью вставшие уши.
Я шевельнулась и, тяжело вдохнув, медленно открыла глаза.
— Слава тебе, Господи! — чуть не плача от радости, прошептал Телар, с безграничной любовью вглядываясь в мои глаза.
— Ты в порядке? Слава Богу! — с невероятным облегчением воскликнули Иван и Матвей, падая рядом со мной на колени.
Не представляя, куда деваться от распирающего счастья, охватившего щенка с головы до хвоста, и стараясь не мешать людям, склонившимся над любимой хозяйкой, с громким радостным лаем Баксик бросился наматывать круги по пляжу.
— Что… со… мной? — с трудом двигая сведённым языком, слабым голосом спросила я, медленно блуждая взглядом по счастливым лицам окруживших меня мужчин.
— Теперь всё в порядке, — горячо зашептал Телар, осыпая поцелуями мою руку. — Тебя укусила змея, но опасность миновала, и ты уже поправляешься.
— Всё тело… словно… иголками… колют… дышать трудно… — с трудом проговорила я и замолчала, утомившись.
— Это всё от действия яда, скоро пройдёт, — успокаивал меня Телар, умалчивая о молнии.
— Держись, старушка! — улыбаясь, подбадривал меня Матвей, вместе с Иваном наклоняясь пониже, чтобы лучше слышать. — Мы за тебя так переволновались, но … теперь всё будет хорошо.
На последней фразе голос мужчины надломился, и я заметила, как задрожали его губы.
— Скорее… бы… — прошептала я, чувствуя разливающуюся по всему телу убийственную слабость, настолько сильную, что с трудом удавалось держать глаза открытыми.
— Нужно спешить, — опомнился Телар, поднимаясь на ноги. — Сейчас мы отправимся к моему знакомому лекарю. Тебе необходимо лечение. Через пару суток будешь в полном порядке.
— А почему это она должна куда–то с тобой ехать, да ещё в такую погоду? — вдруг раздражённо выпалил Матвей и, мгновенно вскочив на ноги, принялся нервно вышагивать около ребят, сжимая и разжимая кулаки, словно решил на досуге поработать эспандером.
Телар в замешательстве открыл рот, не представляя, как реагировать: по его мнению, ответ был настолько очевиден, что непонятно, как подобный вопрос вообще мог возникнуть.
— Мот, — нахмурился Иван и принялся грызть ноготь, бросая на друга злые взгляды. — Тебя молнией, что ли, грёбнуло? Это в тебе сейчас ревнивый мужик взыграл или голос разума проснулся? Если первое — то нашёл время, если второе — дай ему снотворного и отправь в спячку: он тупит.
— Ни то и ни другое, — угрюмо отозвался Матвей, сам не понимая, что на него нашло. — Я… мне… просто я волнуюсь за неё очень. Ты же знаешь, она мне как сестра…
— И мне тоже, — резонно заметил Иван, сплевывая на песок кусочек отгрызенного ногтя. — Неужели ты думаешь, что человеку, прошедшему ради неё через такое, нельзя доверять?
— Все, хорош чморить, — отмахнулся от друга окончательно смутившийся Матвей и, обратившись к Телару, с жаром сказал: — Прости, брат, погорячился я. Делай, как считаешь нужным, главное, чтобы с ней всё хорошо было. Давай… лечи там её… ну… сам знаешь.
Потом подумал немного и, не удержавшись, неуверенно спросил:
— Она… точно будет… в порядке?
— В полном, — серьёзно ответил Телар и обменялся с ребятами крепкими прощальными рукопожатиями.
— Ну что, поехали? — нежно улыбнулся мне Телар и, подхватив меня на руки, уверенно зашагал к реке…
ДЕНЬ СЕДЬМОЙ. ПеремещениеВ течение последующих нескольких тягостных минут я не отдавала себе отчёта в том, где нахожусь, и что со мной происходит. По ощущениям понимала лишь, что серьёзно больна, и чувствовала, как кто–то держит меня на руках, на этом всё. Меня бил озноб, разламывалась от боли нога, руки и ноги безжизненно свисали и отказывались повиноваться, всё тело сковало неимоверной слабостью, катастрофически не хватало воздуха, и всё же внутренний голос упрямо твердил мне о необходимости держаться, поскольку самое худшее уже позади. Единственной частью тела, которая чувствовала себя сносно, была левая рука, а точнее, запястье под браслетом. Я смутно ощущала, как от браслета идёт тепло… нет, это было даже не тепло, а какая–то необъяснимая энергия, сила, которой я никогда прежде не ощущала. Энергия распространялась по всему телу, отчасти облегчая неприятные и болезненные ощущения.
Я смутно осознавала происходящее. Если меня несут — а я ведь была на руках Телара, когда он заходил в воду, — то почему не чувствую, как мы идём? Может, мы стоим? Если да, то почему? Почему вокруг такая кромешная тьма и невозможная тишина? Почему мне кажется, будто мы летим где–то в космосе в безвоздушном пространстве? Мне страшно!
— Телар, — слабо позвала я, не надеясь быть услышанной.
