Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
– Вот именно.
Игуана втянула воздух. Внутри неё что-то заколыхалось.
Спустя полчаса Мокашов шагал знакомой аллеей. Прав был Пальцев, предупреждая: «Только не сделайся мальчиком на побегушках, мальчиком подай-поднеси. Для битья. Сразу же о себе заяви: Я, мол, Ньютон второй, Ньютон Секонд». Как он разволновался, когда Вадим сказал: «Есть тут срочное задание», подумал: справится ли? А его отправили в столовую. «Подежурь, – напутствовал Вадим, – все через это прошли». И он плелся в столовую, бормоча себе под нос: вы меня не знаете, вы меня ещё узнаете.
Пусто было на территории и далеко видно впереди. Вот вдали показалась тоненькая фигурка. Девушка в защитной форме. При ходьбе ее чуточку покручивало. Это делало походку красивой. Масса мелких движений усложняли её.
Они поравнялись. От тени сосен лицо её показалось нефритовым. Внезапно оно преобразилось, вспыхнуло. Он вспомнил утро, поток, проходную и девушку за широким, точно в раме, стеклом.
Он сделал несколько шагов и оглянулся, и девушка оглянулась на него.
Вереница черных машин вырвалась на прямую вдоль стены сборочного. На передней ехал Главный. Он морщился. Хождение в урочное время по территории неприятно поразило его. Он чувствовал себя словно хозяйка, обнаружившая пыль при гостях в обычно прибранной квартире.
Совет Главных конструкторов на этот раз был собран в его КБ. На это были причины. Его собирали "ближе к делу" каждый раз, но в этот – многое зависело от родимых стен.
Дело, начатое им практически с нуля, неудержимо разрасталось, и время от времени приходилось укоренять разросшиеся побеги. На этом Совете обсуждалось выделение автоматических станций.
"Передать автоматы, сосредоточиться на пилотируемых". Он сам поставил этот вопрос, но поднималось и старое: "Ваше дело – ракета. Без неё все эти спутники – игрушки без елки. Только мощная ракета откроет новый этап". Словно сам он этого не говорил. Но передать пилотируемые – значило затормозить полёты на годы. Ведь у нас теперь кадры, опыт. Или мы не справляемся?
Выступая, он сказал:
– Пилотируемые у нас на потоке.
Он не терпел хозяйского: у меня, моё. Он повторял: у нас, мы участники общего труда. Сам Совет Главных сделался уважаемым именно его заботами. Впрочем, работать на космос стало почетно, и потянулись руки к сладкому пирогу. Даже те, у кого ничего не было за душой, стремились состоять при космосе.
В перерыве между заседаниями он намеренно повёз гостей в сборочный показывать.
В раздевалке надевали халаты, расписывались, затем сгрудились в крохотном тамбурочке, "предбаннике", где стоял вахтер. От цеха теперь их отделяла матерчатая занавеска, повешенная здесь на случай, чтобы зашедший по ошибке, не увидел цех.
– Прошу, – сказал Главный и отдернул занавеску.
И всех оглушил грохот. Вспышками блицев сверкала электросварка, длинная шеренга объектов протягивалась через цех. Возле них трудились сборщики в одинаковых кремовых костюмах. Комиссия двинулась через цех.
Столовых на территории КБ было несколько. Основная возле проходной в двухэтажном здании; «стекляшка» за садом и раздаточная, именуемая в просторечьи «обжоркой» или «помойкой», в полуподвале конструкторского здания. Дежурили по очереди в основной.
На этот раз выпало расчетной части двадцать пятого отдела, теоретикам, и началось.
– Не пойду, и не почему-то, а из принципа. Я морально к этому не готов.
– Причем тут морально? Этого нет в колдоговоре.
– А я считаю, что так и при коммунизме будет: поработал, обслужи других.
Словом, все как обычно: сначала треп, затем теоретики составили график: дежурить всем, но по полчаса. В столовой прямо-таки обалдели. Садился, скажем, к корзине с картофелем бородатый, веселый, а продолжает молчун с детски розовым лицом, и чан начищенной сдавал лысый, солидный, такого постеснялись бы посадить за картошку. В столовой этому посмеялись, но случился общественник – проверялка и поднялся шум. Дежурство отделу не было засчитано.
В столовой Мокашову сказали: делать покамест нечего, приходи через час. Он ещё потолкался и отправился назад, и по дороге вновь встретил девушку из проходной. Остановились.
– Бог троицу любит. Сегодня третий раз встретились, – начал было Мокашов.
– Когда дежурю, – отвечала она, – и десять раз встретимся.
Но тут завизжали тормоза. Из остановленной рядом машины выглянул мужчина с широким рассерженным лицом.
– Гуляешь? – строго спросил он девушку.
Кто он ей? Родственник? Пожалуй, все здесь – родственники, в этом маленьком городке.
– Отдежурила, со смены иду.
– Не болтайся без дела по территории. Отдежурила, отдыхай. Зайди ко мне в конце дня. Знаешь куда?
– Найду.
И властный взгляд уперся в Мокашова.
– Пропуск.
Мокашов достал новую картонку пропуска.
– Должность?
– Инженер.
– Давно работаешь?
– Первый день.
Это позабавило незнакомца.
– Хочешь быть уволенным в первый день? Садись в машину.
КИС поразил Мокашова простором напоенных светом пространств, странными телами объектов. В проводах, через вспомогательные сооружения они так же мало походили на себя, как намазанная перед сном женщина, в халате, с бигуди в волосах на утреннюю красавицу.
В центре зала космонавт в оранжевом скафандре погружался в огромный металлический шар. За перегородкой легкого ограждения из объекта вынимали прибор, и склонившиеся над ним люди в белом напоминали кинематографических хирургов.
Объяснять особенно не пришлось. Незнакомец властно ходил по проходу, только раз он спросил Макашова:
– Не мешает эта каракатица?
"Каракатица" напоминала буровую, подвешенную за верхушку к потолку.
– Мешает, – неуверенно ответил Мокашов. Он отстал и тут же услышал шепот за спиной:
– Что сказал Главный про стенд?
– Какой-такой главный? – удивился Мокашов.
Видя, что Главный вернулся, заместитель начальника сборочного улыбался только по привычке. Не очень-то здорово получилось. Натащили чёрте-чего и что совсем ни к чему – сварочные аппараты. Смены, закончившую и заступающую, свели в одну. Он сам расставил людей, находя в этом странное удовлетворение. Работу цеха не видели со стороны и захотелось показать товар лицом.
Подготовились, поджидали комиссию. В раздевалке оставили караульщика, наказав ему по прибытию комиссии врубить яркий верхний свет. Но время шло, ждать надоело и не работавшие устроили перекур. Сам караульщик, заждавшись, вышел из цеха посмотреть: не едут ли? И в этот момент наехала комиссия.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
