— Нет, не я, — злобно ответил Субастик, потирая щеку, на которой образовалось еще одно горящее красное пятно. — Это ты сам себя наказал за то, что своровал чужие капли!
Господин Дауме вытянул рубаху из-под брюк и кое-как завязал концы узлом.
Субастик не удержался от комментария:
Нажрался капель жадный обормот
И тут же выкатил наружу свой живот!
— Думаешь, я не найду на тебя управу?! — вскипел господин Дауме. — Сейчас у меня вмиг замолчишь! С этой минуты будешь делать только то, что я пожелаю!
— Еще чего! И не подумаю! — дерзко ответил Субастик и рассмеялся.
— А это посмотрим! — зловеще проговорил господин Дауме. — Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Тебе придется делать все, что я скажу, потому что это будет моим следующим пожеланием!
— Хоть пережелайся, я тебя все равно не слышу! — сказал Субастик, который успел крепко заткнуть себе уши и теперь собрался выскользнуть из комнаты. Но господин Дауме оказался быстрее его. Он нагнал Субастика, схватил его за плечи и развернул к себе.
— Ах ты не слышишь? — сказал господин Дауме тихим голосом. — А как теперь? — спросил он и с силой отвел Субастиковы руки. — Уже лучше? Ну так слушай внимательно! — прошептал он Субастику в самое ухо. — Желаю, чтобы ты оставался в моей квартире и покидал ее только с моего разрешения!
Субастик стиснул зубы. Это пожелание оказалось довольно болезненным — на лбу появилось сразу два красных пятна. Преодолевая боль, он усмехнулся, глядя на обескураженного господина Дауме, который только что вздрогнул и весь сжался в комок: не успел он договорить свое пожелание, как раздался звон, и вся комната оказалась усеянной осколками разбившегося вдребезги окна.
— Вот так тебе! — злорадно сказал Субастик и добавил:
Решил желанье загадать дурак,
И тут же у него окошко — бряк!
Теперь по комнате гуляет ветер,
Дурак вопит, ругает всех на свете!
Он лучше б голову проветрил ветерком,
Чтоб не казаться круглым дураком!
— Как я понимаю, это и есть обещанные побочные явления, — сдерживая себя, спокойным голосом сказал господин Дауме. — Но я чихать хотел на твои побочные явления! Подумаешь! Желаю, чтобы окно снова стало целым.
В тот же миг осколки взлетели с пола и собрались в целехонькое стекло. Теперь окно выглядело как прежде.
Господин Дауме огляделся в ожидании новых побочных явлений. Не обнаружив никаких повреждений, он пожал плечами и радостно провозгласил:
— Полный порядок!
Если бы он посмотрел на улицу, он не стал бы этого утверждать. Потому что его мотоцикл, стоявший возле дома, приобрел очень интересный вид. Там, где еще совсем недавно сверкал прекрасный руль, теперь угнездилось заднее колесо, на месте же заднего колеса красовалась крышка от мусорного бачка, а вместо бензобака сбоку прилепился дряхлый пылесос.
Но господин Дауме ничего этого не видел. Он уселся в кресло и принялся читать журналы. Он углубился в изучение последнего номера «Мотоспорта» и только на секунду оторвался от этого занятия, чтобы сказать Субастику:
— Сходи-ка в кухню, сделай мне чаю. С сахаром и сливками, пожалуйста. Да, и прихвати овсяное печенье из круглой коробки. Стоит на полке справа от двери.
— Я тебе не слуга! — ответил Субастик. — И к тому же я не люблю овсяное печенье. Пусть лошади жуют овес.
— А никто тебе и не предлагает печенья, — ответил господин Дауме. — Это я себе заказал.
— Лучше бы заказал десять сосисок к чаю, — сказал Субастик.
— Я вегетарианец, мясо не ем, — ответил господин Дауме и задумался. — Там где-то в холодильнике, наверное, завалялась банка с сосисками. Купил в позапрошлом году, когда двоюродный дедушка ко мне в гости приходил. Но оказалось, что он тоже не большой любитель сосисочных изделий. Так что можешь себе их разогреть. Но только при условии, что ты не будешь больше мне грубить. Привыкай потихоньку, что я твой хозяин. И делать ты будешь только то, что тебе велено. Давай говори: «Будьте любезны, господин Дауме, откройте мне, пожалуйста, банку с сосисками».
— Да я скорее себе язык откушу, чем стану говорить такое! — закричал Субастик. — Какой ты мне хозяин?! Ты вор, тиран и тюремщик!
— Ну, как хочешь, было бы предложено, — спокойно сказал господин Дауме. — Могу тебя угостить одним печеньем. А нет, так сиди голодный, — добавил он и снова углубился в чтение.
Глава вторая
Пропали капли!
За три дня до описанных событий, то есть в субботу, Мартин Пепперминт вернулся вместе со своими одноклассниками из лыжного лагеря, куда они ездили в сопровождении учителя физкультуры господина Дауме. Из лагеря Мартин привез родителям сюрприз — Субастика, с которым те не виделись много лет. По этому случаю Мартин попросил пригласить в гости и семейство Понеделькусов — дядю Антона, тетю Аннемари и Хельгу, их дочь. Ведь дядя Антон и тетя Аннемари тоже были хорошо знакомы с Субастиком. Мама Мартина испекла вкусный торт, и получился настоящий праздник. Весь вечер Мартин с Субастиком развлекали собравшихся рассказами о своих приключениях в лагере. Хотя, честно говоря, в основном рассказывал Мартин, потому что Субастик был занят поглощением торта, большую часть которого он и умял, пользуясь тем, что остальные отвлеклись на Мартина. Субастик так разъелся, что не заметил, как схрумкал и круглую пергаментную бумажку с ажурными краями, на которую госпожа Пепперминт выложила торт.
Разошлись все только поздно вечером.
Когда на следующее утро Мартин проснулся, Субастика уже не было.
Мартин, конечно, знал, что сегодня, в воскресенье, Субастик уйдет. Субастик предупредил его об этом, еще когда они были в лагере. Но все равно он огорчился, увидев пустую кровать. Он почему-то надеялся, что Субастик передумает и побудет у них хотя бы денек. Ведь они провели вместе почти неделю, и Мартин уже успел к нему привязаться.
Дверь в комнату тихонько отворилась, и в щель просунулась голова господина Пепперминта.
— Ну что, лыжники, проснулись? Пожалуйте на завтрак! — проговорил он бодрым голосом.
— Проснулся только я, — мрачно ответил Мартин. — Субастика нет.
— Я так почему-то и думал, — сказал господин Пепперминт. — У вас было подозрительно тихо. Если бы Субастик был тут, он уже давно порадовал бы весь дом какой-нибудь свеженькой песенкой-будилкой.
Мартин грустно кивнул. Господин Пепперминт присел на краешек кровати.
— Мне тоже было очень грустно, когда Субастик ушел от меня в первый раз. Но субастики они на то и субастики, чтобы приходить и уходить в субботу. Правда, за эту одну неделю они успевают все перевернуть. Все вдруг становится по-другому. Меня, во всяком случае, он очень даже изменил.
