ЛЕФОРТОВО. ВОЕННЫЕ КАЗАРМЫ
– «Рота подъем!..» – громкий как выстрел голос прозвучал в ночной темноте спящей казармы. На мгновение его эхо застыло в воздухе и затем потонуло в многоголосом шуме десятков людей, спешащих к выходу из заставленного двух-ярусными металлическими кроватями зала. На ходу, застегивая гимнастерки и одевая шинели, солдаты бурным потоком скатывались по лестнице в холл здания и здесь строились в шеренги взводов и отделений.
– «Рота смирно!..» – скомандовал тот же голос. Шеренги замерли. Лица солдат напряглись. В холле повисла тишина, и стало слышно, как у подъезда казармы глухо урчали холостыми оборотами двигатели грузовиков. Перед строем остановился невысокий затянутый в серую шинель старший лейтенант. Поправив на боку кобуру с пистолетом и полевую сумку, он строгим взглядом скользнул по солдатским лицами, и, сняв с головы фуражку с синим околышем, сказал:
– «Товарищи красноармейцы!.. – старший лейтенант вытащил из полевой сумки сложенный лист бумаги и развернул его. – Сегодня девятнадцатого октября тысяча девятьсот сорок первого года… – начал читать он текст, написанный на листе. – Государственным Комитетом Обороны принято постановление о введении в Москве и прилегающих к ней районах осадного положения с целью ликвидации паники и мобилизации усилий войск и населения столицы на отпор врагу. В постановлении сказано… – старший лейтенант сделал паузу, – нарушителей порядка… – повысив голос, продолжил читать он, – немедленно привлекать к ответственности с передачей суду Военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте…»
Закончив чтение, старший лейтенант положил лист в полевую сумку и, надевая фуражку, сказал:
– «По приказу военного коменданта города Москвы наша рота будет нести охрану Химкинского водохранилища и прилегающей к нему территории. Личному составу роты приказываю получить оружие и боеприпасы. Командирам взводов доложить о готовности к маршу».
Спустя десять минут пять грузовиков один за другим выехали с территории казармы. Проехав мимо толпы возбужденных людей, осаждавших Курский вокзал, они обогнули центр Москвы по забитому автотранспортом и пешеходами Садовому кольцу и мимо Ходынского поля выехали на Ленинградское шоссе.
СМОЛЕНСК. АЭРОДРОМ ЛЮФТВАФФЕ
Тяжелый трех моторный «Юнкерс-52», прогревая укутанные чехлами моторы, готовился к вылету с занесенного утренней поземкой аэродрома. Холодная погода осенью сорок первого года наступила уже в середине октября. Деревья быстро потеряли редкую пожелтевшую листву, а трава по утрам покрывалась налетом бело-голубого инея. Около самолета, на сложенных на земле мешках и баулах, сидело полтора десятка человек, одетых в пятнистые – белые с серым комбинезоны и затянутые в лямки, висевших за спиной, парашютов. По внешнему виду и манере поведения это были типичные военные, но погоны или иные знаки отличия на них отсутствовали. На земле было сложено оружие: карабины советского производства, только что появившиеся автоматы «ППШ», ручные пулеметы Дегтярева, гранаты и ящики с патронами. Помимо этого, на каждом из парашютистов, висела кобура с пистолетом и финский нож. Увидев подходившую к самолету группу офицеров люфтваффе, парашютисты быстро поднялись и выстроились в две шеренги. Старший из них пожилой, но подвижный здоровяк с красным обветренным лицом, вытянувшись перед офицером в летном комбинезоне, доложил:
– «Господин гауптман, я лейтенант Бауэр. Докладываю… отдельная группа полка «Бранденбург» к вылету готова. Командир группы майор Лемке в настоящий момент находится в штабе, где уточняет задание».
Офицером в летном комбинезоне молча козырнул и мимо строя парашютистов пошел к открытой дверце в фюзеляже «Юнкерса». Спустя минуту, к самолету подъехал темно-серый автомобиль, из которого вышел, одетый в такой же, как и другие парашютисты, комбинезон майор Рихард Лемке. Он подошел к строю десантников и, закрывшись планшетом от дувшего прямо в лицо студеного ветра, громко сказал:
– «Солдаты! Нам выпала честь первыми вступить на территорию Москвы. Сегодня девятнадцатого октября наши доблестные войска заняли город Можайск. До Москвы осталось всего сто километров. И когда наши танки подойдут к ее окраинам, мы будем их там встречать».
Приказав всем грузиться в «Юнкерс», Лемке подозвал к себе лейтенанта Бауэра. Они отошли от самолета, и Лемке тихо сказал:
– Нам поручено захватить мост через канал Москва – Волга в районе Химкинского водохранилища и защищать его до подхода танков группы Гудериана. Когда конкретно это надо будет сделать, нам сообщат по радио. Но, скорее всего, завтра или послезавтра. Гудериан в день проходит по пятьдесят километров.
Бауэр согласно кивнул.
– Понятно господин майор!
– Район нашей выброски… – Лемке достал из планшета карту и развернул ее. – Лесной массив между Пятницким и Волоколамским шоссе. – он обвел пальцем зеленоватый треугольник между двумя расходящимися черными линиями. – Далее мы пойдем на северо-восток до поселка Отрадное. И здесь будем ждать сигнала.
Лемке сложил карту и вместе с Бауэром побежал к самолету. Спустя минуту тяжело груженный «Юнкерс» оторвался от взлетной полосы.
МОСКВА. ХИМКИНСКОЕ ВОДОХРАНИЛИЩЕ
В районе поселка Левобережный колона грузовиков остановилась.
– «Старший лейтенант Воронцов! Дивизия имени Дзержинского…» – представился командир роты подполковнику, руководившему автомобильным движением через канал имени Москвы. Подполковник видимо не спал уже несколько суток. Его лицо имело сероватый оттенок, а веки слезящихся глаз покраснели и опухли.
– Наконец-то! – с облегчением выдохнув горячее облачко пара в морозный воздух, ответил подполковник. – А то я вас заждался. Видите, что творится!.. – показал он рукой на мост, занятый пестрым потоком беженцев. – С утра идут. И конца края им не видно. А военные грузовики в сторону фронта проехать не могут.
Старший лейтенант тоже оглядел мост и, повернувшись к машинам, громко крикнул:
– «Разгружайся! Командирам вводов приступить к выполнению задания».
Затем он поднес к глазам бинокль и внимательно осмотрел окружающие мост выкрашенные в желтый цвет луга и перелески.
Спустя полчаса неорганизованное движение по мосту было прекращено. С обои концов моста поставлены временные деревянные шлагбаумы. Около них в наспех отрытых щелях размесились расчеты станковых пулеметов «максим». За шлагбаумами были устроены контрольно-пропускные пункты, на которых проверялись документы у всех входящих или въезжающих в Москву. Когда к мосту со стороны города подъезжали колоны военной техники, движение гражданских лиц прекращалось, и колонам, без всяких помех давали возможность проехать на другой берег канала. В ближайших к мосту домах были устроены казармы для дежуривших на КПП солдат. Штаб роты разместился на лодочной станции, на берегу еще не замершего канала.
