На этот раз тихо уйти не удалось. Слишком долго провозились с рейсом до берега и обратно, и потому, когда миноносец, наконец, лег на обратный курс, уже практически рассвело. И, словно по закону всемирной подлости, со стороны открытого моря вынырнули два британских миноносца. Очевидно, для них вид чужого корабля оказался столь же неожиданным, как и для русских моряков. Во всяком случае, шли они экономичным ходом и, судя по дыму из труб, машины не насиловали. Конечно, их было двое, что, даже с учетом модернизации русского корабля, давало им преимущество в бою - пускай сейчас каждый из них уступал ему в огневой мощи, но вместе они были сильнее. Да и просто чтобы утопить два корабля надо больше снарядов, чем для одного, так что шансы у британцев имелись неплохие. Однако сразу огня патрульные корабли не открыли - наверное, их смутили знакомые обводы «Стерегущего», все же корабль британской постройки, возможно даже, сошедший с одних стапелей с этой парочкой. В тонкости Севастьяненко не вдавался, но отпущенное ему время использовал на всю катушку. И корабль не подкачал.
Миноносец рванулся вперед, как застоявшийся конь. На его стороне были модернизированные котлы, недавно отчищенное днище и заранее поднятое до предела давление пара. Севастьяненко решил, что пока они лежат в дрейфе, его надо поддерживать - пускай это приведет к перерасходу топлива, но, случись нужда, «Стерегущему» проще будет набрать ход. Так, в принципе, и произошло. Британцы среагировали слишком поздно, когда корабль со знакомыми обводами, но без флага, уже шел на двадцати семи узлах и продолжал разгоняться. Миг, и он проскочил мимо патрульных кораблей. Их снаряды прошли далеко за кормой, а затем «Стерегущий» оказался в пределах досягаемости только их кормовых орудий, легких и не слишком дальнобойных. Выстрелы ему вслед, конечно, были сделаны, но без особого успеха - попасть с палубы раскачивающегося на волне миноносца в скоростную малоразмерную цель можно разве что случайно. Один из снарядов, правда, жутковато прошелестел над палубой миноносца, однако этим все и ограничилось. Русские не отвечали, этого еще не хватало. Севастьяненко очень хорошо понимал разницу между одураченными лейтенантами и оскорблением всему британскому флоту. Сейчас, если что, все можно списать на случайность, однако боя со своими кораблями британцы не простят, из кожи вон вывернутся, чтобы отомстить, а значит, злить их лишний раз пока не стоило.
Тем не менее, англичане, народ, при всех их недостатках, храбрый и упорный, попытались догнать беглецов. Вот только преуспеть в этом предприятии им было не суждено - во-первых, пары в котлах поднимаются не мгновенно, и перейти с экономичного хода на самый полный сразу же просто не получится, а во-вторых, развернуть миноносец, хотя он и считается маневренным, не так-то просто. Вдобавок ко всему, «Стерегущий» уходил на восток, и лучи медленно поднимающегося солнца били в глаза британским артиллеристам. Бортовые залпы миноносцев без ущерба для противника растаяли где-то в океане, глуша ни в чем неповинную рыбу, и русские ушли. Гнались за ними часа два, однако британцы, помимо всего остального, не были фанатиками и не стали выворачиваться наизнанку и зря жечь уголь. Тем более, войны их страна официально ни с кем сейчас не вела, и с точки зрения морского права, преследование чужого корабля в открытом море выглядело, мягко говоря, сомнительно. Быстро убедившись в том, что держать ход, сравнимый с нарушителем спокойствия, им не по силам, патрульные миноносцы отвернули. А русские кочегары еще некоторое время кидали в топку кардиф, уводя корабль все дальше от этих опасных вод - не тот был момент, чтобы экономить уголь.
Больше приключений в том походе на их долю не выпало, и нельзя сказать, чтобы экипаж «Стерегущего» был этим расстроен. Все же люди изрядно устали и хотели вернуться на базу как можно скорее. Пускай даже база эта просто бухта на Богом забытом острове. А из всех удобств там разве что наскоро возведенные казармы на берегу. Пускай так, но моряку все равно требуется время от времени видеть берег не только в бинокль и чувствовать под ногами твердую землю. Это несколько сглаживается на широких палубах броненосцев, но миноносникам с их вечной скученностью приходится тяжко. А ведь они еще с прошлого похода толком не отдохнули. Так что по поводу отсутствия грома орудий никто особо не расстраивался, а сигнальщики обшаривали горизонт с удвоенным рвением, дабы так и продолжалось. Пару раз они замечали дым на горизонте, и «Стерегущий» тут же уклонялся от возможной встречи. Пассажиры тоже сидели в своей каюте тихо, не стремясь к общению. Словом, плавание прошло спокойно.
Самое большое удивление мичман Севастьяненко испытал, когда его корабль вошел бухту. Просто когда не узнал «Рюрик». На том месте, где еще недавно стоял красавец-крейсер, гроза и ужас здешних вод, сейчас громоздилось унылое и несуразное убожество корабельной архитектуры. Командиру «Стерегущего» потребовалось несколько минут, чтобы понять - крейсер попросту замаскирован. Фальшивые надстройки из досок и парусины, выкрашенные все теми же ломанными линиями, не дающими взгляду зацепиться за что-то конкретное, полностью искажали его силуэт. Даже борта оказались прикрыты. Орудийные башни тоже... Словом, принять «Рюрика» можно было за что угодно, но только не за то, чем он был на самом деле. Похоже, отцы-командиры проявили смекалку и изрядно расстарались, чтобы гости так и остались в неведении по поводу того, с кем имеют дело. И, словно в доказательство, с борта «Морского коня» отсемафорили, чтобы миноносец швартовался к их борту. Все правильно, к «Рюрику» чужаков никто и близко подпускать не собирался. Так что, если Дик не проболтался - а он не проболтался, от этого зависели его жизнь и количество золота в его карманах - секрет «Рюрика», а главное, его возможности еще некоторое время останутся нераскрытыми.
Для гостей спустили трап, и мичман готов был поклясться, что видит там, наверху, самого Бахирева. Наверное, прибыл, чтобы контролировать ход переговоров. Однако сейчас ему было не до того. Высадив пассажиров, миноносец немедленно отвалил от борта парохода и двинулся к замершему у бревенчатого причала «Херсону». Когда они выходили отсюда, на причал не было даже намека - народ обустраивался на глазах, и Севастьяненко подумал, что, наверное, жалко будет покидать эти места, уже ставшие привычными и обустроенными. Впрочем, думать о глобальном - не его дело, на то адмиралы есть, а его, мичмана Севастьяненко, задача, чтоб миноносец был в идеальном состоянии да экипаж сыт-обут-одет и готов выполнить любой приказ в любое время. Так что сейчас - профилактика механизмов, затем обед на берегу со свежими продуктами, взятая с собой в дорогу солонина уже набила на зубах оскомину. Ну а потом к девкам, к девкам!
Кстати, местные «дамы» тоже были весьма ничего. Не столь утонченные, правда, как гейши из трофейного борделя, но многие очень симпатичные. Пока молодые, естественно. В сочетании с восточным колоритом это добавляло им некую изюминку. Вдобавок, русские моряки на острове пользовались определенной популярностью - во-первых, они выглядели куда представительнее мелковатых аборигенов. Все же если разница в росте на две головы, это дает ее обладателю значительные преимущества. Ну а во-вторых, остров этот Япония присоединила недавно, и отнюдь не мирным путем, так что среди мужчин наблюдалась значительная убыль и нехватка численности. Против природы, как говорится, не попрешь, и освободившуюся нишу, что закономерно, заняли русские. Количество романов на берегу почти сразу перевалило все мыслимые пределы, и офицеры уже давно махнули на них рукой. Это уже послужило причиной нескольких драк, но до смертоубийства не доходило. Да и вообще, происходящее больше смахивало на деревенские потасовки, где вначале долго и с чувством машут оглоблями, а потом все вместе, и победители, и побежденные, идут пить водку. Ну, или местное дрянное вино, благо его имелось в избытке. Для моряков, большая часть которых выходцы из деревень, такие расклады оказались вполне понятными и даже привычными, так что в местные реалии русские вписались без особых проблем.
