Сейчас я с опаской смотрел на этот омлет, понимая, что съесть его придется полностью. А тут еще и повар не пожалел ни бекона, ни яиц…
Когда я все-таки закончил с приемом пищи, я поблагодарил Наталью.
– Спасибо, Наталья Алексеевна, за вечер, за завтрак. Разрешите мне откланяться и отбыть. Я надеюсь, что Сережа меня отвезет…
Наталья молчала. Она сидела, смотрела в чашечку кофе, изредка отпивала маленькими глотками. Она взглянула на меня – в глазах ее была печаль. Но даже в такой момент она была прекрасна. Эти милые черты лица, выразительный взгляд… Я даже не знаю ее возраста, но предполагаю, что я все же старше ее. Я смотрел на нее и думал, как у той сволочи хватило наглости, зверства и подлости, чтобы унизить такую женщину. О чем она сейчас думала – я не мог себе представить. Я помолчал немного, а затем обратился к ней еще раз.
– Наталья Алексеевна, я поеду?
– Останьтесь, пожалуйста… Останьтесь хотя бы на пару дней.
Я что-то промямлил.
– Вас ждут в Ленинграде?
– Да, конечно.
– А кто вас провожал тогда? – вдруг спросила она.
– Это моя старшая дочь.
Она резко изменилась, у нее широко открылись глаза, и она спросила совсем другим голосом:
– У вас такая взрослая дочь?
– Да, я рано женился. И внук у меня есть.
– А почему жена не провожала?
– Жена не могла меня провожать. Ее уже четыре года как нет…
– Извините, я не знала…
– Нет, ничего!
– Я прошу вас, останьтесь на пару дней.
– Но у меня санаторий, у меня билет на завтра. Мне нужно выписаться.
– А хотите, я с вами сейчас поеду в санаторий? – предложила мне Наталья.
– Да я и не знаю…
– Давайте вместе поедем в санаторий, – предложила она еще раз, теперь уже увереннее.
– Если вы хотите…
– Да, я составлю вам компанию, – уже твердо сказала она.
Она поднялась, мы пошли. Сели на заднее сиденье джипа.
Она сказала: «Сережа, ко мне домой».
Доехали быстро. Как и в тот раз, Наталья нажала на брелок – калитка открылась, мы прошли. Нас встретила домработница Валентина Петровна, как представила ее мне Наталья.
– Подождите меня здесь секунду, я очень быстро, – сказала Наталья и поднялась по лестнице на второй этаж.
Валентина Петровна поинтересовалась, не хочу ли я чего-нибудь.
Я сказал, что ничего не хочу. Попросил только телевизор включить.
Я осмотрелся: прихожая имела размеры огромные. Гостиную украшал роскошный диван, сделанный из белой кожи.
Она включила телевизор, подала мне пульт, и, скрывшись на минутку, все-таки подкатила ко мне небольшой столик, на котором были сок и стаканы.
Минут через семь вышла Наталья в брючном костюме и обратилась ко мне:
– Сядете за руль?
– У меня права остались в санатории.
– Тогда обратно поведете вы.
Через гостиную мы прошли в гараж. Там стоял Ford Fusion – небольшая, аккуратная машина, чем-то напоминающая джипик. Я не обращал раньше на улицах внимания на эту машину, а сейчас она меня очень заинтересовала.
Она села за руль, приглашая меня сесть рядом. Я сел рядом. Она нажала вверху кнопку, приоткрылся лючок, оттуда она достала брелочек, щелкнула им – и двери гаража открылись. Она завела, и мы поехали. Подъехали к воротам дома. Она еще раз щелкнула брелком, ворота отъехали в сторону…
В дороге мы практически все время молчали. Я не задавал вопросов, и тем более она. Лишь изредка она говорила, что мы проезжаем. Рассказывала, какие знаменитости останавливались в том или ином санатории или отеле, секретари и «цекашные» работники… Но это все в прошлом. Теперь все гораздо проще. Любой может поселиться в каких угодно апартаментах, лишь бы заплатил.
Мы приехали в санаторий.
– Собирайтесь, а я буду у главврача.
Видимо, они знакомы, а я хоть и видел ее там несколько раз, лично знаком не был. Я пошел, собрал свои вещи, взял диктофоны, ноутбук… Все уложил и стал ожидать самой неприятной для меня процедуры, которая осталась еще с застойных времен – процедуры сдачи номера. Когда нужно показывать, что случайно не попало казенное полотенце к тебе в чемодан, или еще какие-то предметы. Мне эта процедура очень не нравится с тех пор, как в застойные времена я, будучи рядовым инженером, приезжал в Москву, в командировку, вместе с главным инженером. Когда мы утром выезжали из гостиницы, необходимо было сдать дежурному номер перед тем, как получить квитанцию и паспорта. Дежурная зашла, осмотрела комнату и сказала, что не хватает вафельных полотенец. Мы переглянулись с главным инженером:
– Как не хватает?
– Да, вот. Должно быть два, а здесь ни одного, – упрямо повторяла дежурная.
– Мы такими не пользовались и не видели их в номере. Мы пользовались только льняными…
– Все, нет полотенец и никаких разговоров, – строго сказала женщина.
– Вы что шутите?
– Какие тут шутки. Вот, полотенца верните!
Пришлось идти к администратору. Администратор сидела, как я тогда говорил, только в носу не хватало золотого кольца. В ушах были золотые серьги, и на руках кольца. Я попытался объяснить, что это недоразумение какое-то. Но она меня особо не слушала.
– Извините, вы лучше посмотрите, что в анкете написано, – говорю я ей.
– А что у вас в анкете написано? Здесь каждый день это вот.
– Хорошо, каждый день у вас что? Полотенце забирают?
– А вы что думали, у нас простыни даже забирают и все что угодно.
– А для чего вы тогда анкеты заполняете?
– Да брось ты это, из-за каких-то пяти рублей, – толкает меня главный инженер.
– Да здесь не из-за пяти рублей. Нас обвиняют. В чем? В воровстве самом настоящем, что мы взяли эти полотенца! – начал я уже сердиться.
Главный инженер отдал администратору деньги и попросил вернуть нам наши паспорта.
– У вас там остались наши данные? Вот имейте в виду, что я сейчас же иду в редакцию Комсомолки и Литературной газеты, и я добьюсь, что на вас завтра будет написан фельетон о том, как вы встречаете и провожаете гостей.
С этими словами мы тогда ушли. С тех пор, когда я останавливаюсь в наших гостиницах и санаториях, процедура сдачи номера мне всегда очень неприятна. Настолько меня возмутил тот случай.
А тогда получилось так, что никуда я не пошел, потому что мы спешили на вокзал. И каково было мое удивление, когда через день пришел перевод на мое имя с деньгами, которые отдал главный инженер администратору. Правда, никакого извинения мы не получили. Очевидно, совесть заговорила или нашлись у них где-то полотенца…
