– Казалось бы, сама книга, – сказала Ирен, – дает достаточно пищи для размышлений. Что же еще мог добавить автор к каталогу низменных пороков?
– Всегда есть возможность узнать еще больше об огромном мире преступлений, мотивом которых является страсть. Профессор Крафт-Эбинг добился удивительных успехов в области криминалистики. Он зафиксировал поступки и особенности определенной породы убийц, которыми движет похоть, причем сделал это как ученый, а не полицейский. Это беспристрастное исследование, основанное на конкретных случаях, к которому не примешиваются ни политика, ни мораль. Только голые факты. Он описывает преступления, как бы отвратительны они ни были, без эмоций и искажений. И в большинстве случаев нельзя отрицать общность человеческих грехов. Ни одна деталь, сколь бы омерзительной она ни была для нормального человека, не укрылась от наблюдения и анализа профессора. Эта книга – классика, а ее автор – просто чудо.
– Сомневаюсь, – вмешалась я в разговор, – что нормальному человеку захочется узнать побольше о подобных грязных делах.
Я ожидала, что мистер Холмс вступит со мной в дискуссию, но он только беззвучно засмеялся.
– Мой уважаемый друг, доктор Уотсон, согласился бы с вами. Он придерживается мнения, что некоторых материй лучше не касаться – особенно женщинам с их чувствительностью.
– Я не согласна с этим, – твердо заявила Ирен. – То, чего женщины не знают, может им навредить.
На лице Холмса была написана досада.
– Напомню, что это мнение доктора Уотсона. Сам я не уклоняюсь от неприглядного. Недавно я занимался делом, в ходе которого мужчине отрезали большой палец, когда он пытался сбежать от своих похитителей.
– Боже мой! – невольно воскликнула я и таким образом снова привлекла к себе внимание этого господина.
– Простите, что оскорбил ваши чувства, мисс Хаксли. Я рад, что все ваши пальцы на месте и вы способны заниматься вышиванием. Однако мир преступлений полон восхитительно безумных событий. Профессор Крафт-Эбинг просветил меня на этот счет.
– Возможно, – заметила Ирен, – лакомства чайного стола будут неуместны после такого разговора. Если вы меня извините, я схожу за переводом. – Она повернулась, чтобы выйти в холл, но остановилась. – Кстати, вы нашли новые улики в Уайтчепеле? Нечто такое, что оправдало бы преступников, которых мы захватили в Карпатах этим летом?
Мистер Холмс машинально коснулся золотого соверена, который носил на цепочке от часов. Я уверена, что именно эта монета фигурировала в рукописи доброго доктора, названной «Скандал в Богемии».
– Ничего, что обелило бы негодяев, участвовавших в этом деле, но и ничего, что позволило бы полностью их изобличить.
– Ничего? – разочарованно протянула она.
– Я обнаружил крошки пробки, которую можно опознать, а также свечной воск, – ответил он. – Этого достаточно, чтобы подтвердить обвинение, но мало для того, чтобы объявить дело закрытым. Лучше забыть о том расследовании, и пусть оно будет погребено в отделе справочных материалов редакций газет.
– Как жаль! Сюжет оказался таким захватывающим и причудливым. Наверное, Джеком-потрошителем еще долго будут пугать детей, чтобы они хорошо себя вели.
Ирен снова собралась удалиться, но на этот раз ее остановил мистер Холмс:
– Я надеюсь, миссис Нортон, что вы предоставите мне полный перевод, без… купюр.
– Мой дорогой мистер Холмс! Раз уж вы читаете спорную книгу профессора Крафт-Эбинга об убийствах, совершенных на почве похоти, и даже обсуждаете ее с автором, то я, разумеется, не возьму на себя смелость изымать что-либо из текста, предназначенного для вас.
– Гм-м. – Его реплика выразила не то удовлетворение, не то сомнение.
Ирен остановилась на первом варианте и, снова улыбнувшись, зашуршала юбками, поднимаясь по лестнице в холле.
– Вы читали перевод?
Вопрос прозвучал неожиданно и резко. Я перевела взгляд с удаляющейся Ирен на мистера Холмса и обнаружила, что его серые глаза буравят меня.
– Я? О господи, нет. Мне пришлось повидать столько мерзостей в этом карпатском замке, что хватит на всю оставшуюся жизнь. И я в самом деле не понимаю, зачем вам обсуждать подобные вопросы с автором. А теперь еще этот отвратительный дневник, написанный рукой человека, чьи преступления невообразимы.
– Не существует невообразимых преступлений, мисс Хаксли, – возразил сыщик, и взгляд его опустился на подол моей юбки.
Я подумала было, что он заметил развязанные банты, но, посмотрев вниз, обнаружила, что негодник Люцифер забрался мне под юбки и высунул оттуда пушистую лапу. Она походила на носок черной домашней туфли без задника, украшенной страусовым пухом.
Я поспешно сделала шаг назад, и кот обнаружился во всей красе. Не хватало еще, чтобы мистер Шерлок Холмс подумал, будто я способна носить нечто столь фривольное, как домашние туфли с перьями страуса!
Он ничего не сказал о коте и проследовал к маленькому круглому столику у окна, из которого открывался вид на сад. При этом ему пришлось пройти мимо рояля, и сыщик пристально оглядел старинный инструмент розового дерева. Сейчас крышка была закрыта, и сверху была наброшена испанская шаль. Правда, ножки оставались голыми – их не замаскировали драпировкой, как принято в обществе, поскольку считается, будто они наводят на мысль о дамских ножках.
Мистер Холмс воздержался похотливых взглядов в их сторону, и это было очко в его пользу.
Заложив за спину худые руки, он принялся созерцать сад, которого уже коснулись первые признаки осени.
Позади рояля находилась клетка с попугаем Казановой. Распушив свои яркие перья – красные, зеленые и желтые, – он закричал: «Добрый день, Мэйти!» Голос у него был скрипучий, как у всех птиц его породы.
Детектив-консультант проигнорировал приветствие попугая. Я заметила, что его мысли витают где-то далеко от тихой гостиной в Нёйи под Парижем.
Выражение лица у него было задумчивое. Я сразу же разозлилась на него, обидевшись за Ирен. Ведь предполагается, что этот господин тайно в нее влюблен. Тогда почему же сейчас, когда он находится в доме примадонны и имеет счастье ее видеть, у него такая унылая мина?
– Как я вижу, мангуст убил змею, – внезапно сообщил он.
– Мангуст! – Я уронила на пол многострадальные пяльцы. – Змея! Ох, только не маленькая зеленая!
– Нет, экземпляр среднего размера, в черную и зеленую полоску. – Сыщик повернулся, и я заметила, что он несколько оживился. – Ничего похожего на такую большую смертоносную рептилию, как, скажем, кобра, мисс Хаксли. Впрочем, я полагаю, что вам не доводилось видеть столь страшных созданий.
Еще как доводилось! И не один раз. Мангуст Мессалина, порученная моим заботам, убила не одну. Мы тогда приехали в Лондон, чтобы спасти Босуэлла мистера Холмса[11], доктора Уотсона, от лиц, желавших ему зла.
