Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 23
Не хотелось рассказывать матери, чем она занималась. На самом деле прошедшей ночью она сочиняла и, начав, уже не могла остановиться. Но мать все равно бы не поняла. Сама она всегда все делала вовремя. Глядя на нее в этот момент, Линн вообще удивлялась, как они могли оказаться родственниками. Мать выглядела просто потрясающе в снежно белых джинсах и черной шелковой футболке. Линн не могла себе представить, чтобы сама она надела что-то белое. Она испачкала бы такую вещь в первую же минуту!
– Почему ты не одеваешься? – спросила мать, раздвигая шторы, чтобы впустить в комнату поток лучей утреннего солнца. – Я уже приготовила завтрак.
– Сейчас, – ответила Линн, выскакивая из кровати и натягивая на себя байковый халат, спасенный ею из коробки, приготовленной матерью для «Армии Спасения». – Сейчас спускаюсь.
Линн знала по опыту что, когда мать хмурилась, это означало, что идет борьба за верховенство в семье. «Она, наверное, хотела этим сказать, чтобы я уделила побольше внимания своей внешности», – подумала Линн, подняв с пола брошенные накануне закатанные джинсы и направляясь в расположенную рядом со спальней ванную.
Линн давно отказалась от надежд изменить внешность. Все, на что она была готова пойти, сводилось к короткому душу и попытке применить расческу к волосам. Она натянула джинсы, рассеянно отметив про себя, что они действительно немного мешковаты, и достала из стенного шкафа первый попавшийся джемпер. Он был темно-зеленым, с надписью впереди «Университет штата Огайо». Линн любила джемпера. Она знала, что под такой одеждой никто не разглядит ее фигуру, но это и было хорошо. Кому же, в самом деле, захочется смотреть на такое длинное, как веретено, тело, как у нее?
Линн взглянула в большое, в полный рост, зеркало, которое мать установила в шкафу.
«Что за жалкое зрелище, – произнесла она про себя, надвинув очки повыше на нос и покачав головой из стороны в сторону. – Действительно жалкое. Линн Генри, ты слишком уродлива, чтобы называться человеком!»
– Линн, – позвала мать. – Мне скоро уходить на работу и нужно с тобой поговорить!
«Так», – подумала Линн, беря в руки блокнот и перечитывая слова, к которым она в итоге пришла вчера вечером перед тем, как уснуть. Песня называлась «С думой о нем». Не спеша спускаясь по лестнице, она пропела пару пробных аккордов:
Я никогда не думала, что это я. Скажу, что день быть может больше просто дня…
– Линн! – недовольным голосом позвала мать.
– Иду! – отозвалась Линн, перескакивая через последние ступеньки. – Прошу прощения, – поспешила добавить она, усаживаясь за стол. – Я собиралась быстро, как могла.
Миссис Генри посмотрела на дочь полными тревоги глазами.
– Дорогая, – начала она, заметно стараясь сказать все правильно, – я хотела бы, чтобы в эту субботу ты вместе со мной пошла ко мне на работу и там Рода занялась бы твоими волосами. Я знаю, что ты не любишь, когда над тобой возятся, но, милая, они у тебя действительно…
Линн почувствовала, как вытянулся ее подбородок, – так бывало всякий раз, когда мать заводила подобные разговоры.
– А мне нравятся мои волосы, – резко произнесла она. – И я не желаю, чтобы Рода заворачивала меня в балахон, как она это делает со всеми.
Лицо матери слегка помрачнело.
– Линн, ты должна понимать, что своим внешним видом рассказываешь о себе окружающим. Ты сообщаешь им, что тебе на себя наплевать. Если бы ты уделяла себе хотя бы немного времени…
Линн почувствовала, как глаза ее наполняются слезами.
– Мама, я знаю, что я не красавица, – резко сказала она, с отвращением отодвинув тарелку с кашей. – И тебе совсем не обязательно постоянно твердить об этом. Я не дура. Я отлично тебя понимаю!
Миссис Генри задумалась на минуту, затем мягко произнесла:
– Дело не только в твоих волосах или одежде. Дорогая, я волнуюсь за тебя. И оценки твои могли бы быть получше. Если бы я тебя не разбудила, ты бы проспала и пропустила занятия…
– У меня все равно первым уроком самоподготовка, – прервала ее Линн. Однако она почувствовала угрызение совести. Мать была права. Оценки действительно были неважными. В основном «тройки» и «четверки», хотя она знала, что при желании могла бы успевать гораздо лучше. Но Линн не желала выделяться. Зачем стараться, если гораздо легче быть середнячком?
– Мне не нравится, что ты не спишь ночами, сочиняя эти свои песни, – продолжала мать, не глядя на Линн. – Это мешает твоему сну, из-за них ты опаздываешь в школу…
Глаза Линн вспыхнули.
– Эти мои песни, – сердито сказала она, – ничему не мешают.
Миссис Генри прикусила губу. Ее красивое лицо было полно любви и тревоги.
– Линн, – мягко сказала она, – не отгораживайся от меня. Не сердись на меня. Ты возводишь стену между нами, и я не могу до тебя дотянуться!
Линн опять почувствовала, как вытягивается подбородок. Она ничего не могла с этим поделать – мать иногда так выводила ее из себя!
– Боюсь, я не смогу отвезти тебя в школу, – добавила мать, с озабоченностью взглянув на часы. – Я уже на пять минут опоздала. Что же ты будешь делать? Автобус уже ушел.
– Пойду пешком, – ответила Линн, запихивая блокнот в рюкзак.
«Я ведь и собиралась ходить пешком», – напомнила она себе.
Оказавшись на улице, Линн вдохнула полной грудью и начала успокаиваться. Было прекрасное утро. Напевая негромко строки новой песни, она зашагала по улице, и рюкзак ее болтался на спине при ходьбе.
Сначала Линн подумала, что у нее видение. Но потом поняла, что это и вправду был он. Опять! Сердце ее заколотилось.
– Линн! – позвал Гай, переходя на ее сторону улицы. – Я не знал, что ты ходишь в школу пешком!
– Я проспала, – призналась она, застенчиво улыбаясь.
Вся ее злость и раздраженность испарились, и теперь ей хотелось делать только приятное.
– А ты? Ты что, никогда не ездишь на автобусе?
– Я люблю ходить пешком, – ответил он улыбаясь. – Свежий воздух взбадривает – а мне это нужно, потому что «Друиды» два-три раза в неделю допоздна репетируют. Мне по утрам нужно много времени, чтобы собраться. Я человек ночи, – доверительно сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Ты понимаешь, что это означает? Мне кажется, что у меня все лучше получается поздно ночью, когда все спят.
– Я прекрасно тебя понимаю, – промурлыкала Линн, подумав о своей песне.
– Большинство людей считают меня сумасшедшим, – сказал он, и, похоже, ему действительно было важно услышать ее реакцию. – Мать, к примеру, все бы отдала, чтобы я бросил музыку. Она хочет, чтобы я стал врачом, как мой старший брат.
– Не слушай ее! – тепло сказала Линн.
Тут она покраснела, испугавшись, что слова ее прозвучали слишком страстно, однако Гаю они явно понравились.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 23
