Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 146
– А вы боялись, что на мель сядем, да, мисс?
– Да, немножко боялась, – кивнула Мейси и снова открыла папку с делом Комптона. – Билли, мне бы хотелось поскорее взяться за это расследование, поэтому вот о чем я вас попрошу: поторопитесь с отчетом по делу Джейкобсена, чтобы можно было выставить счет, а потом сразу дайте мне знать, сумеете или нет пробраться в имение Сандермира. – Она сделала паузу. – Будьте покойны, я не стану загружать вас во время отпуска и обязательно оплачу сверхурочные, так что уж постарайтесь, разузнайте побольше. Мне нужны ваши первые впечатления о деревне; подтверждение – либо опровержение – тревог Комптона. Потом, конечно, я и сама появлюсь. Если надо, и хмель собирать стану.
Билли рассмеялся:
– Вот чудно́, мисс, – как это вы, хоть в Лондоне родились и живете, ни разу на хмеле не бывали.
Прежде Мейси пресекла бы в зародыше подобную фамильярность, не стала бы поощрять упражнения в остроумии, тем более в самые продуктивные утренние часы. Но они с Билли вместе прошли через многое. Первая их встреча, почти мимолетная, имела место на эвакуационном пункте во Франции, где Мейси работала медсестрой. Это было в тысяча девятьсот шестнадцатом году. Молодой военврач Саймон Линч – первая любовь Мейси – вырвал Билли из когтей смерти, и Билли крепко помнил добро. Их с Мейси пути пересеклись, когда Мейси арендовала офис на Уоррен-стрит. Билли служил в том здании смотрителем. Он узнал Мейси с первого взгляда. Потом помог ей в одном серьезном деле. Тогда-то Мейси и предложила ему должность ассистента, и он с готовностью согласился. Теперь они общались запросто, и Билли, даром что порой отпускал шуточки, никогда не позволял себе вольностей.
– Верно, Билли, я «на хмеле» не бывала, хотя мой отец в детстве занимался этим делом. Конечно, я видела, как растет хмель, как поздней весной мужчины ставят опоры, а женщины закручивают молодые побеги по часовой стрелке. Но вот о сборе шишечек мне практически ничего не известно. – Мейси помолчала, припоминая. – Мы «на хмель» не ездили. Родители моей матери жили возле Марлоу, обычно летом мы неделю у них гостили. Дедушка был смотрителем шлюзов. Много лет он работал на лихтере, плавал по Темзе. Но бабушка не хотела жить в городе. Оба они очень любили воду, так что выход нашелся. Дедушку от реки было не оттащить, даже когда он состарился.
– А бабушка? Она родилась в Лондоне?
Мейси покачала головой:
– О нет. Совсем нет. – Она поспешно взяла лист бумаги, чтобы сменить тему: – Слава богу, у нас будет настоящее дело, а то затишье что-то затянулось.
* * *
В пятницу семья Бил уехала из Лондона на «хмельном» поезде. Посредством почты и телеграфа Билли удалось «поменяться фермой» с другой лондонской семьей, и вот теперь Билы следовали на ферму Дикона, где их поджидала однокомнатная времянка. Мейси занималась детальным изучением дела Джеймса Комптона.
Его записи включали план имения. То была обширная территория, занимавшая часть равнины Уилд. Деревня Геронсдин примыкала к владениям Сандермира с юга, другим краем гранича с фермой Дикона, которую Том Дикон унаследовал от отца, а тот – от своего отца. Так и велось из века в век. Длительные сроки аренды создавали у фермеров иллюзию, будто земля является их собственностью и должна оставаться в семье.
Кирпичный завод находился к востоку от фермы Дикона и, как и говорил Джеймс, отлично работал. Имелась дополнительная информация об Альфреде Сандермире; прилагалась даже фотография. «Какой-то он отталкивающий», – подумала Мейси, взглянув на изображение мужчины лет тридцати. Альфред Сандермир имел заурядную внешность. Мейси не понравились его глаза, точнее, прищур. Брови были жидкие, волосы зачесаны назад, причем фото усугубляло их сальный блеск. Улыбаясь в объектив, Сандермир обнажил не только зубы, но и десны; в руке у него Мейси заметила наполовину выкуренную сигару. «Ну, здесь ничего необычного нет». И все же она сочла наличие сигары моветоном, вдобавок осанка Сандермира говорила о надменном нраве и цинизме. Мейси знала, что с Сандермиром придется встретиться, и вовсе не горела желанием поскорее свести это знакомство.
Список правонарушений, зафиксированных в имении за последние три года, показался Мейси весьма обширным; преобладали воровство и порча имущества. Бились окна на кирпичном заводе, исчезали инструменты, горели конюшни – к счастью, ни лошади, ни конюхи не пострадали. Мейси отметила также, что неприятные события происходят ежегодно в середине сентября, когда в окрестностях полным-полно лондонцев, да еще и цыгане табором стоят. Что ровно ничего не значит, напомнила себе Мейси. Джеймс сам говорил, что местные склонны во всем винить приезжих.
Был отдельный список пожаров, которые имели место исключительно в Геронсдине и только в сентябре. О жалобах деревенских жителей, равно как и о причинах возгораний, не нашлось ни слова. Билли высказался в том смысле, что пожары – простое совпадение, и сразу же он и Мейси в один голос воскликнули:
– Совпадение – вестник истины!
Так говаривал наставник и бывший начальник Мейси, выдающийся психолог, философ и эксперт в криминалистике – доктор Морис Бланш. Его Мейси цитировала часто, хотя брешь в отношениях с ним оставалась обширной, и периодическое общение не могло ее залечить. Год назад, во Франции, Мейси начала вникать в суть секретной деятельности, которую Морис вел во время войны. Скрытность Мориса, наряду с его явной заинтересованностью в тогдашнем деле, стали для Мейси свидетельством недоверия к ней; имел место нервный срыв. Во время поездки во Францию Мейси пережила стресс, вызванный воспоминаниями. Военный невроз никто не отменял – даром что никто и не признавал его существование. И хотя следствием разрыва с Морисом стала независимость Мейси, возможность строить бизнес по-своему (этого не было бы, если бы Мейси просто унаследовала Морисову практику) – порой она очень нуждалась в совете бывшего наставника. Однако за год они так и не удосужились выяснить отношения.
Мейси взяла планшет, написала слово «поджог». Чем-то этот вид преступления неуловимо отличается от всех остальных. Спичка, легкомысленно брошенная на трухлявый пень, способна породить всепоглощающее пламя; нескольких искр достаточно, чтобы запылал огромный особняк. Что уж говорить о намеренном поджоге, устроенном из мести? Такой огонь порождает страх в каждом сердце, а там и до коллективного помешательства недалеко, ибо разве не в пламени обитает дьявол?
* * *
Итак, тревога нарастала; не последним, хоть и не главным фактором было само обращение Джеймса Комптона к Мейси. Уж не матушка ли его, леди Роуэн Комптон, приложила руку? В свое время леди Роуэн поддержала Мейси, даже оплатила ее образование; не с ее ли подачи и Джеймс предложил Мейси дело о покупке имения Сандермира? Щепетильная до болезненности, Мейси тяготилась покровительством бывшей суфражистки, хотя и ценила таковое. Конечно, определенную роль играла здесь разница в происхождении, даром что Мейси, как правило, принимали за дочь священника, не подозревая, что отец ее торговал вразнос овощами в Ламбете. Впрочем, Фрэнки Доббс давным-давно расстался и с тачкой, и с впряженной в нее клячкой. С самой войны он жил в Челстоуне. Всех конюхов леди Роуэн забрали в армию, Фрэнки прибыл ухаживать за лошадьми, да и остался. Ему даже домишко выделили.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 146
