Часть 1. Заря кровавая
Глава 1
…Год 1237 начинался как обычно и ничего особенного не сулил. Произошло, правда, знамение: «летящю по небеси до земли ярко кругу огнену, и остася по следу его знамение в образе змея великого, и стоя по небу с час дневной и разидося». Поговорили о нем — к беде, — да и забыли, поглощенные житейской суетой.
Березоль месяц выдался теплым. Снег сходил быстро, обнажая истосковавшуюся по солнечной ласке землю. Радовался люд, поглядывая на поголубевшее небо. Радовались весне и в хоромах князя Черниговского.
Михаила Всеволодовича Чермного потянуло на волю, в клубящиеся испариной поля, где он любил послушать многоголосицу пробуждающейся жизни. Князь приказал седлать коней.
Княгиня, проводив мужа, направилась в опочивальню, где ее ждали девки. Она лениво перевернулась на живот, и две крепкие коренастые служанки, не жалея рук, начали втирать ей заморские мази, предохраняющие, по уверениям негоциантов, от ожирения и делающие кожу упругой и гладкой, как у пятнадцатилетней персиянки.
— Жиреешь — стареешь, — говаривал один ее знакомый.
Она боялась потерять красоту тела, и гривен для сохранения молодости не жалела, как ни боялась порой адских мук.
Девки убрали прилипшие к потной спине княгини черные как смоль волосы и, разделив надвое, уложили вдоль тела.
— Седина не появилась? — не поднимая головы, спросила княгиня. Одна из девок стала прядь за прядью перебирать волосы.
— Нет, матушка княгиня. Разве что один волосочек. — Отделив от остальных, она поднесла его к глазам княгини.
— Да, и вправду бел, — после некоторого раздумья ответила та. — Выдерни его. — Она горестно вздохнула.
Девка дернула волосок. В ответ раздался слабый стон. Ладони снова заскользили по бархатистой смуглой коже — наследство далеких степных предков. А княгиня, довольная и разомлевшая, закрыла глаза и предалась ставшим привычными воспоминаниям… В ее видениях возникли такие желанные смеющиеся серые глаза. За ними вырисовалось и красивое тонкое лицо польского князя Мазовецкого. В ушах княгини зазвучал тихий вкрадчивый голос: «Княгиня, время не властно над тобой! Ты не меняешься и выглядишь как непорочная дева…»
За воспоминаниями княгиня не расслышала, как скрипнула дверь и в опочивальню легкой тенью проскользнула худая как жердь, сгорбленная Агриппина. Неслышно подбежала она к резной кровати и, захлебываясь словами, зашептала в затылок княгине:
— Матушка! Ты слышишь меня, матушка?
— Чего тебе? — недовольно спросила княгиня, медленно открывая глаза.
— Гончик с Козельска, — старуха упала на колени и всплеснула руками. — Беда там! Князь, сказывают, приказал долго жить!
Княгиня поспешно вскочила. Девки в страхе разлетелись в стороны, потом принялись торопливо одевать хозяйку. Нетерпеливым движением та собрала волосы в толстый жгут, несколько раз обернула им голову и заколола позолоченным гребнем. Набросила зеленый с красной каймой платок и резко приказала:
— Зови!
Вошел гонец, с головы до пят весь обрызганный грязью. Заросшее лицо трудно было разглядеть, только глаза смотрели печально и устало.
— Ну, сказывай! — княгиня величественно выпрямилась, лицо словно застыло.
— Великая княгиня! — гонец низко поклонился и продолжал дрогнувшим голосом: — Наш князь… Богу душу отдал. — Чувствовалось, что не перебродила еще в его душе боль от случившегося.
— Когда преставился князь? Помяни, Господи, его душу грешную, — княгиня перекрестилась и вытерла глаза.
— Четвертого дня… Занемог князь, на охоте думал размяться, но Бог по-своему рассудил.
Из короткого сумбурного рассказа княгиня ничего не поняла, но переспрашивать не стала. Только сказала:
— Каждому свой конец. Что на роду написано, того не миновать. В Киев послали за дочерью?
Гонец, переступив с ноги на ногу, ответил:
— Этого, великая княгиня, не ведаю, — и провел по сухим губам рукой.
Поняв, что больше от него ничего не добиться, княгиня приказала:
— Ступай, мил человек. Агриппина, дай ему гривну да накорми с дороги.
Но гонец продолжал стоять.
— Великая княгиня, воевода повелел доложить князю.
Княгиня дернулась, губы скривились в презрительной усмешке.
— Его нет. Будет — сама скажу. Теперь ступай!
Гонец поклонился и вышел, оставив после себя на желтоватом полу грязную лужу.
