Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
– На такси? В ресторан? Это романтично, - сказала Зоя,переждав смех солдат. - Никогда не испытывала.
– Со мной всё испытали бы.
Сержант Нечаев сказал это, обволакивая Зою карими глазами, иКузнецов, почувствовав обнаженную скользкость в его словах, прервал строго:
– Хватит, Нечаев, чепуху молоть! Наговорили с трикороба! При чем здесь ресторан, черт возьми! Какое это имеет отношение!.. Зоя,пейте, пожалуйста, чай.
– Смешные вы, - сказала Зоя, и будто отражение болипоявилось в тонкой морщинке на ее белом лбу.
Она все держала кончиками пальцев горячую кружку передгубами, но не отпивала, как прежде, маленькими глотками чай; и эта скорбная морщинка,казавшаяся случайной на белой коже, не распрямлялась, не разглаживалась на еелбу Зоя поставила кружку на печь и спросила Кузнецова с нарочитой дерзостью:
– Вы что на меня так смотрите? Что вы ищете на моемлице? Сажу от печки? Или тоже, как Нечаев, вспомнили каких-то там королев?
– О королевах я читал только в детских сказках, -ответил Кузнецов и нахмурился, чтобы скрыть неловкость.
– Смешные вы все, - повторила она.
– А сколько вам лет, Зоя, восемнадцать? - угадывающепоинтересовался Нечаев. - То есть, как говорят на флоте, сошли со стапелей вдвадцать четвертом? Я на четыре года старше вас, Зоечка. Существенная разница.
– Не угадали, - улыбаясь, сказала она. - Мне тридцатьлет, товарищ стапель. Тридцать лет и три месяца.
Сержант Нечаев, изобразив крайнее удивление на смуглом лице,произнес тоном игривого намека:
– Неужели так хотите, чтоб было тридцать? Тогда скольколет вашей маме? Она похожа на вас? Разрешите ее адресок. - Тонкие усикиподнялись в улыбке, разъехались над белыми зубами. - Буду вести фронтовуюпереписку. Обменяемся фото.
Зоя брезгливо обвела взглядом поджарую фигуру Нечаева,сказала с дрожью в голосе:
– Как вас напичкали пошлостью танцплощадки! Адрес?Пожалуйста. Город Перемышль, второе городское кладбище. Запишете или запомните?После сорок первого года у меня нет родителей, - ожесточенно договорила она. -Но знайте, Нечаев, у меня есть муж… Это правда, миленькие, правда! У меня естьмуж…
Стало тихо. Солдаты, слушавшие разговор без сочувственногопоощрения этой шалой, затеянной Нечаевым игре, перестали есть - все разомповернулись к ней. Сержант Нечаев, с ревнивой недоверчивостью вглядываясь влицо Зои, сидевшей с опущенными глазами, спросил:
– Кто он, ваш муж, если не секрет? Командир полка, возможно?Или слухи ходят, что вам нравится наш лейтенант Дроздовский?
"Это, конечно, неправда, - тоже без доверия к словам ееподумал Кузнецов. - Она это сейчас выдумала. У нее нет мужа. И не можетбыть".
– Ну, хватит, Нечаев! - сказал Кузнецов. - Перестаньтезадавать вопросы! Вы как испорченная патефонная пластинка. Не замечаете?
И он встал, оглянул вагон, пирамиду с оружием, ручнойпулемет ДП внизу пирамиды; заметив на нарах нетронутый котелок с супом, порциюхлеба, беленькую кучку сахара на газете, спросил:
– А старший сержант Уханов где?
– У старшины, товарищ лейтенант, - ответил с верхнихнар, сидя на поджатых ногах, молоденький казах Касымов. - Сказал: чашка бери,хлеб бери, сам придет…
В короткой телогрейке, в ватных брюках, Касымов бесшумноспрыгнул с нар; криво расставив ноги в валенках, замерцал узкими щелками глаз.
– Поискать можно, товарищ лейтенант?
– Не надо. Завтракайте, Касымов.
Чибисов же, вздохнув, заговорил ободряюще, певуче:
– Муж-то ваш, сестренка, сердитый или как? Сурьезный,верно, человек?
– Спасибо за гостеприимство, первая батарея! - Зоятряхнула волосами и улыбнулась, разомкнув над переносицей брови, надела своюновую с заячьим мехом шапку, заправила под шапку волосы. - Вот, кажется, ипаровоз подают. Слышите?
– Последний прогон до передовой - и здрасте, фрицы, яваша тетя! - крикнул кто-то с верхних нар и нехорошо засмеялся.
– Зоечка, не уходите от нас, ей-Богу! - сказал Нечаев.- Оставайтесь в нашем вагоне. Для чего вам муж? Зачем он вам на войне?
– Должно, два паровоза подают, - сообщил с нарпрокуренный голос. - Сейчас нас быстро. Последняя остановка. И - Сталинград.
– А может, не последняя? Может, здесь?..
– Что ж, скорей бы! - сказал Кузнецов.
– Кто сказал - паровоз? Очумели? - громко выговорилнаводчик Евстигнеев, сержант в годах, с обстоятельной деловитостью пивший чайиз кружки, и рывком вскочил, выглянул из двери вагона.
– Что там, Евстигнеев? - окликнул Кузнецов. - Команда?
И, повернувшись, увидел его задранную большую голову, втревоге рыскающие по небу глаза, но не услышал ответа. С двух концов эшелоназабили зенитки.
– Кажись, братцы, дождались! - крикнул кто-то, прыгая снар. - Прилетели!
– Вот тебе и паровоз! С бомбами…
В лихорадочный лай зениток сейчас же врезался приближающийсятонкий звон, затем спаренный бой пулеметов пропорол воздух над эшелоном - и ввагон из степи ворвался крик предупреждающих голосов: "Воздух!"Мессера"!" Наводчик Евстигнеев, швырнув на нары кружку,бросился к пирамиде с оружием, на ходу толкнув Зою к двери, а вокруг солдаты всуматохе прыгали с нар, хватая карабины из пирамиды. На короткий миг в головеКузнецова скользнула мысль: "Только спокойно. Я выйду последним!" Ион скомандовал:
– Все из вагона!
Две эшелонные зенитки забили так оглушительно близко, чточастые удары их толчками звона отдавались в ушах. Стремительно настигающий звукмоторов, клекот пулеметных очередей дробным цоканьем рассыпался над головой,прошел по крыше вагона.
Бросаясь к раскрытой двери, Кузнецов увидел прыгающих наснег солдат с карабинами, разбегающихся по солнечно-белой степи. И, испытываяхолодную легкость в животе, выпрыгнул из вагона сам, в несколько прыжков достигогромного, отливающего синью по скату сугроба, с разбега упал с кем-то рядом,затылком чувствуя пронзительно сверлящий воздух свист. С трудом преодолевая этугнущую к земле тяжесть в затылке, он все-таки поднял голову.
В огромном холодно-голубом сиянии зимнего неба, алюминиевосверкая тонкими плоскостями, вспыхивая на солнце плексигласом колпаков,пикировала на эшелон тройка "мессершмиттов".
Обесцвеченные солнцем трассы зенитных снарядов непрерывновылетали им навстречу с конца и спереди эшелона, рассыпались пунктиром, авытянутые осиные тела истребителей падали все отвеснее, все круче, неслисьвниз, дрожа острым пламенем пулеметов, скорострельных пушек. Густая радугатрасс неслась сверху сбоку вагонов, от которых бежали люди.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
