И в такой вот вечер им начинает казаться, что они все за зря пашут, и страшно по этому поводу делаются смурными, мужик. Впечатление, что они одни хотя бы как-то пытаются себе более-менее честно заработать, потому что иначе только в «Уайтчепел», а там, повиди-мости, не будет хватать на «Тайиабз» похавать кебаб с нааном и дэлом, и чего еще они там любят. Кажется, у них кроме друг друга в этой жизни больше никого. И иногда им, наверно, начинает казаться, что хорошо хотя бы они вместе, но когда темно и вечер, бывает поневоле задумаешься, а на фиг и какого черта.
И хотя даже если им кажется, что все впустую, трата сил, это не то, чтобы случается часто, из-за воров они готовы волком выть, честное слово. Было так иногда, когда внешне причин вроде бы и никаких, но предчувствуется, что нечто вот-вот произойдет. Они как нутром чуют. По подобным дням обязательно стоит парилка, йе, народ на улице ходит напряженный, полно всяких злобных и орущих, непременно пробки по всей Кэннон-стрит-роуд, как будто идет ремонт дорог где-то у Кэллэнс-роуд, или какая нибудь фура припаркуется рядом с мясной лавкой, типа объезд на Кэйбл-стрит закрыт, водители гудят в воздушку и вообще всеобщее мозгоебство. А весь тротуар рядом с мясниками сплошь завален мусорными пакетами с костями и кожей и все прочее, и от вот этих синих мешков стоит жуткая вонища, честное слою. Вдобавок толпень общажных наркотов вывалила на улицу, выстроилась у старого монетного телефона. В такие моменты целый день Руджи-Бэйбз всегда сидит за прилавком, бейсбольная бита в руке, и Фокси-Ти, по всей видимости, свое мачете прячет внутри «Метро» у компьютера, с которым она на тот день колупается. И вот так вот целый день, потому что в такое время оно тянется и никогда не знаешь, вдруг какой-то хам заявится чего-нибудь у тебя спереть. И, честное слово, эти воры такие быстрые бывают и настолько мгновенно умеют смешаться в остальном народе, типа они как приличные люди шли по делам и зашли на переговорку, и все дела, по каким-то очень ответственным надобностям. Если наступает подобный такой день, Руджи-Бэйбз просто колотит от нервов по любому поводу, а Фокси-Ти вообще готова зарезать любого, кто не так на них в окно случайно посмотрел, пока шли мимо. Причем, как правило, по таким дням как раз ничего и не происходит, хотя они сразу почуют, что кто-то решил у них чего-то стащить. Причина неизвестна, но так всегда. Как будто хам в последнюю минуту передумал и все такое, ведь так? Но вот, клянусь, черта с два бы они позволят, правильно? Ни на минуту не расслабляться, если сидишь в магазине, а то ж никогда не знаешь, когда вдруг заявится непонятный воришка.
Днем бывает такая ситуация: Руджи-Бэйбз уехала в банк вместе со своим братом делать там какие-то дела, потому что он заехал после того, как снял процент с остальных своих точек, а затем они планируют заехать в оптовку взять там несколько коробок карт или не знаю чего-то еще, и Фокси-Ти остается в «И-Зи Колле» одна одинешенька. И вот она сидит за кассой, засунув мачете под газету или в таком духе, а солнечный свет стекает на крышу кондитерского центра «Наджай-на», и такое ощущение, что его густая золотая дымка повисла в воздухе и можно ее рукой потрогать. А она размечтается, и по большому счету особо не следит, чего вокруг происходит, а то ж, наверно, думает про чего-то, связанное с компами или может еще чего. Фок-си-Ти, она всегда немного вот так, не очень-то обращает внимание на внешние вещи. Будто она за много километров далеко. И не знаю, чего она думает, вполне может слушает, что болтают на улице и в таком духе. А нормально из «Кэннон-видео» играет музыка, они ставят запись из фильма какого-нибудь, и она начинает думать про фильм, потому что его знает и знает, из какой сцены эта музыка, где мужик с теткой играют в прятки в саду. А возможно, она как бы в пол-уха слушает, о чем болтают в одной какой-то кабине, однако ж даже не воспринимает, про что разговор, а только тембр голоса и так далее. Или ж Фокси-Ти еще может слушать звуки, которые издает пацан на заброшенном заводе напротив, играет в баскетбол, как он обычно делает по утрам, и точнее звук, когда его мяч там стукается об бетонный пол. И в воздухе просто кишит звуками, плюс еще золотой свет выхватывает из воздуха всю пыль, а она глядит, как на волокна оберточной бумаги ложатся длинные тени от того же самого низкого золотистого солнца или на тени от постера с телефонными картами в окне, как они падают поверх ихнего запертого шкафа, и вот так она сидит, и в голове думается только про мужика с теткой из фильма.
Не знаю, может, она просто на секунду огляделась, и прям перед ней стоял вор. Она даже не понимала, сколько он так уже стоит, минут уже пять или ж больше. А она этого хама до этого в глаза не видела, а он встал и смотрит на Фокси-Ти, будто пытается что-то из ее лица вычитать, и почему-то девчонка решила, ему от этого чувствуется неловко. А он встал и смотрит ей в глаза, представь себе. И ощущение, что этот хам видит всю ее насквозь, как она умеет с компьютером обращаться или чего-то типа насквозь видеть, и знать чего внутри его оболочки происходит. Ну и вот также тот вор на нее уставился и как бы вроде забыл, что он думал чего-то спереть, й они ж на пару застыли и глядят друг другу в глаза, им показалось, прошло несколько часов, но на самом деле, наверно, пробежала примерно минута. И музыку Фокси-Ти больше замечать перестала, ведь так, только его видит и замечает на грабителе классные джинсы, майка от «Джорджио» и сверху короткая кожаная куртка, но хорошего качества. Причем хоть она одну руку держит на мачете под «Метро», оно лежит сложенное на запертом ящике, но Фокси-Ти даже не пошевелиться не в силах, ничего, и чувство у нее такое, что ее раздевают и выставили на всеобщее обозрение этому молоденькому воришке и его взгляд внутрь нее проник, и держит так, что ей продохнуть невозможно. А вор продолжает стоять, и ее не боится ни капли, вот клянусь. И все это время Фокси-Ти очень на своем месте неспокойно, ведь так? Впечатление, будто она продолжает про себя мечтать и, наверно, пробовала себя заставить схватиться за мачете и сказать ему, дескать, уебывай, но она не успела даже пошевелиться и внятно подумать и все прочее, он взял, повернулся и медленно вышел из переговорки. Причем вышел именно медленно, сквозь ту пресловутую золотую домку, будто у него времени в запасе немерянный вагон, а она, пусть хоть расшибется, не заставит его поступать, как ему неохота. И это потрясло Фокси-Ти так, что просто жуть, она поняла, что он как раз про это думает, и собразила, что он прав. Она б ничего не сделала, даже если бы захотела, и самое ужасное в этом, что она б по-любому ничего б не стала делать. Вот, клянусь, девка вообще забыла, как драться. И к моменту, когда она как бы собралась и кинулась к выходу, он был на полдороге к «Одной остановке», и она смотрит, как он на нее обернулся, потом залезает в свой «гольф» или что-то в этом роде и медленно отъезжает. И он уехал, а Фокси-Ти так и продолжает стоять и смотрит на Кэннон-стрит-Роуд, как он фарами мигнул, когда свернул на Бигленд-Стрит, а ни номер запомнить, ничего даже в голову не пришло. Ей хотелось за ним погнаться, но она понимала, что сейчас уже не получится, потому что он далеко уже уехал и кассу без присмотра нельзя ей оставлять, а то еще какой-нибудь вор придет чего-нибудь стащить, ну в этом роде. Короче, она так и стояла, думала, как бы ей поступить, если вдруг на его наткнется или если начать бы за ним гнаться. Но знала, если он ни с того ни с сего вдруг снова вернется в то время, когда она в магазине, сама по себе она опять ни на что не решится. Все в том, что этот воришка заглянул ей в нутро и знает, и она также знает, что ничем ему помешать не сможет. И если кто-то ее в тот момент видел, наверно, подумал, вид у нее больше, чем обычный немного замечавшийся, и шея кое-где пятнами пошла, и взгляд ошалевший, типа он только что ушел и ей страшно, чего вообще могло случиться, или то, как ей бы хотелось, чтобы случилось. Именно то, как она знала, чего бы ей действительно хотелось.
