Окинув его внимательным взглядом, мужчина сжал губы и промолчал. Не ожидавший такой реакции, Кларенс стоял, растерянно опустив руки. Они с Арни проводили повозку глазами, а потом посмотрели друг на друга.
— И что ты об этом скажешь? — медленно произнес Кларенс.
Арни успел разглядеть пассажирок. Это были две девушки, почти одного возраста, но разительно отличавшиеся внешне. Одна черноволосая и темноглазая, другая — русая, с голубыми глазами.
В их позах было что-то странное: обе сидели как куклы, не двигаясь, не глядя по сторонам, не проявляя никаких чувств. Одна прислонилась к правому борту повозки, другая — к левому. Середина оставалась пустой.
— Не знаю. Они хотя бы… живые?
— Брось! Призраки и мертвецы не появляются днем, — сказал Кларенс.
И тут Арни осенило.
— Бьюсь об заклад, что это тот самый Джозеф Иверс!
Кларенс облегченно хлопнул себя по колену.
— Точно! А девушки, наверное, его дочки.
— Они такие разные…
— Я тоже заметил. Тебе какая больше понравилась?
Арни приглянулась черноволосая: она была гораздо красивее второй, хотя ее глаза пугали непонятной глубиной, а лицо было отмечено печатью то ли ожесточенности, то ли отчаяния. Вместе с тем светлая чем-то напоминала его мать. Ему казалось, будто она обладает такой же тихой стойкостью.
Арни покосился на Кларенса. Хлопчатобумажные штаны плотно облегали его длинные ноги и узкие бедра. Взгляд чуть раскосых темных глаз обжигал и притягивал, как магнит. Он никогда не казался неуклюжим или неловким, даже когда терялся, не зная, как себя вести.
— Мне больше понравилась темноволосая, — не дождавшись ответа, произнес Кларенс. — Настоящая красавица! Та, что с русыми волосами, выглядит гораздо проще.
У Арни упало сердце, хотя в данном случае этот «выбор» был просто игрой. Многие ковбои мечтают о хозяйских дочерях, но эти образы и грезы почти всегда оказываются обманом.
Через час они отыскали ранчо Уиллиса. Оно было небольшим, а сам хозяин оказался гораздо старше, чем они думали.
Подробно расспросив Кларенса и Арни о том, что они умеют делать и откуда прибыли, он накормил их тушеной говядиной с овощами и пресными лепешками, а потом показал им ранчо.
— На зиму я спускаюсь в долину, — объяснил мистер Уиллис, — но за владениями все же нужен присмотр. Часть скота остается здесь — корма должно хватить. Вы правильно сделали, что пришли по тропе, этот путь намного короче. Но когда отправитесь в город верхом, следуйте по дороге: я покажу, где она начинается. Я давно бы мог отказаться от ранчо, — мой сын управляет банком в Шайенне, — но меня не отпускают эти края. Впрочем, у меня пошаливает здоровье: может, весной я и продам «Синюю гору».
Он показал новым работникам маленький домик, в котором им предстояло провести зиму. Здесь была крохотная кухонька с печью и кое-какой утварью, кладовая с продуктами и комната с кроватями под лоскутными одеялами и прочей, довольно грубо сколоченной мебелью.
В жилище Уиллиса, как в домах многих других мужчин, пахло керосином, потом, навозом и табаком. На некрашеном полу валялась седельная сумка, несколько пар сапог, а на бревенчатых стенах были прилеплены выцветшие календари с изображением лошадей, старые афиши и пожелтевшие вырезки из газет о собраниях Ассоциации скотоводов Вайоминга. На гвоздях висел фонарь, рваная куртка, замызганное полотенце и маленькое зеркало. Умывальник был во дворе, у внешней стены дома. Позади жилого строения располагалось несколько сараев, загонов для скота и конюшня.
— Если понадобится подковать лошадь, обратитесь к соседу, Джозефу Иверсу, — я с ним договорюсь. У него есть и кузница, и хороший кузнец. Главное, объезжайте границы ранчо и вовремя чините ограду, чтобы скот как можно меньше смешивался. Иверс рачительный хозяин и не терпит беспорядка. Оружие у вас имеется?
Приятели вздохнули.
— Нет.
— Что ж, держите. У меня есть только один, так что не обессудьте, — промолвил хозяин, протягивая кольт.
Кларенс схватил оружие и с восторгом взвесил его на ладони, забыв поблагодарить хозяина. А Арни почувствовал себя так, будто его обделили рождественским подарком.
Позднее Кларенс, видимо, что-то почувствовав, сказал:
— Будем пользоваться им по очереди.
И все-таки этот миг маленького триумфа принадлежал именно ему.
— Если продержитесь зиму и не принесете мне убытков, получите по пятнадцать долларов, — пообещал хозяин. — Ну и, само собой, оставлю вам деньги на продукты. При известной экономии вам вполне хватит.
Приятели просияли: в зимнее время многие ковбои и вовсе работали за еду и крышу над головой.
— И вот что еще, — добавил Уиллис, — если найду на ранчо хоть одну бутылку из-под виски или пива, пеняйте на себя.
— Мы вовсе не… — начал было Кларенс, но хозяин остановил его решительным жестом.
— Кажется, мы видели мистера Иверса, — сам не зная зачем, произнес Арни. — С ним были две девушки. Темноволосая и русая.
Уиллис кивнул.
— Эвиан и Надин.
Кларенс и Арни переглянулись — вот это имена: не какие-нибудь там Мери или Сара! — а хозяин добавил:
— Вот что, парни, не вздумайте не только заговаривать с ними, а даже смотреть в их сторону.
— А почему? — полюбопытствовал Кларенс и получил ответ:
— Целее будете.
Остаток дня Уиллис объяснял, что к чему, а потом заявил, что рано утром покинет ранчо.
Располагаясь на ночлег, Арни размышлял о том, что, пожалуй, им с Кларенсом придется не так легко, как они ожидали. А на уме у приятеля, как выяснилось, было совсем другое.
— Мне кажется, Надин — темноволосая, — пробормотал он, укрываясь одеялом.
— Почему?
— Ей больше подходит это имя.
Арни хотел сказать, что едва ли есть смысл рассуждать об этих странных девушках, поскольку мистер Иверс с его винчестером наверняка стережет своих дочерей, как скупой — золото. Но решив, что ничто не мешает им болтать о них ради развлечения, промолчал.
Уиллис поднял их, когда восток только начал розоветь, и Арни сразу вспомнил поговорку: «Ковбой первым встречает солнце».
Горы были отрезаны от неба черной чертой, а пастбища напоминали мятый холст. Пока Арни и Кларенс обходили загоны, выслушивая последние наставления, кто-то неведомый медленно поднимал над миром гигантскую лампу.
Сперва свет разбудил жаворонков, потом залил деревья, сделав листья прозрачными, а последней позолотил овечью шерсть.
Итак, они остались на ранчо «Синяя гора». Два ковбоя. Коровы и овцы. Две лошади и четыре собаки.
Работа была нелегкой, но им она нравилась. Нравилось смотреть, как блеющие овцы бегут, подобно пенящейся реке, в которую то и дело вливаются новые ручейки, нравился заливистый лай овчарок, разносившийся эхом по склонам, нравилось скакать на лошади с кнутом в руке.
