Книга Черный хрусталь - Алексей Бессонов

Две ночи, проведенные в постоянном, почти животном страхе, заставили меня уснуть поистине мертвым сном – впервые за долгое время мне абсолютно ничего не снилось, и проснулся я с той характерной свежестью мысли, какая достигается лишь ощущением покоя и совершенной безопасности. И тут же покой сменился сомнениями. Несколько минут я лежал, рассматривая близкие доски потолка, не решаясь даже пошевелиться. Мне казалось, что перед моим взором явится нечто ужасное… потом я все-таки решился и встал с кровати.

Я находился в тесной каютке, освещаемой зарешеченным овальным иллюминатором. Напротив кровати располагался стенной шкаф, а слева от него я заметил довольно широкую, плотно пригнанную дверь. Постояв, протирая кулаками глаза, я подошел к ней и толкнул гладкую бронзовую ручку.

Передо мной была операционная зала. Очевидно, она имела еще один выход, ведущий во внутренние помещения корабля, так как за идеально чистым, обитым полированной сталью столом я увидел еще одну дверь. Здесь располагались застекленные шкафы, полные сверкающих инструментов тончайшей, едва не ювелирной работы и каких-то не совсем понятных мне приспособлений, а так же прямоугольные сундуки, украшенные надписями на незнакомом мне языке. К стене был прикреплен медный цилиндр с кранами – в нижней его части я разглядел жаровню и понял, что он предназначен для кипячения воды. Здесь мне предстояло работать. В первые минуты, неуклюже озираясь по сторонам, я с ужасом подумал, что влип. Я кое-как оперировал, мог зашить не самую сложную рану, принять роды или удалить аппендикс, но работа настоящего врача на настоящем боевом судне не могла не испугать меня – и в первую очередь я боялся ответственности за судьбы тех людей, что лягут на этот стол, ожидая от меня спасения.

За моей спиной хлопнула дверь, и я услышал голос Уты:

– Эй, Маттер, ты куда подевался?

– Я… здесь я.

Я вернулся в каюту и принялся поспешно одеваться, стараясь при этом не смотреть на девушку – мне было ужасно стыдно и за мою мальчишескую худобу, и за смущение, вызванное ее неожиданным визитом.

– Тебе пора позавтракать, – сообщила она, почему-то одарив меня загадочной улыбкой, – а потом тебя ждет Эйно.

После завтрака, состоявшего из пары сытных лепешек, куска сушеной козлятины и бокала легкого вина, я поднялся на палубу. Ута провела меня в башенку, венчавшую собой высокую кормовую надстройку, и исчезла. Я оказался в просторном, залитом солнцем помещении, стены которого были сплошь заняты огромными книжными шкафами. Башня освещалась посредством двух огромных окон, смотревших на корму. Солнце светило прямо в наши паруса – корабль шел на запад.

Посреди помещения, возле огромного дубового стола, заваленного развернутыми картами, стояли Тило, Эйно и Иллари. При моем появлении они прекратили разговор и как по команде уставились на меня.

– Как спал? – поинтересовался Эйно, не выпуская изо рта своей тонкой трубочки.

– Спасибо, са, превосходно, – ответил я, гадая, зачем меня вызвали.

– Отлично. Иди сюда, к столу. Ты разбираешься в картах?

– Самую малость, са. Приходилось видеть в книгах…

– Толковому парню этого достаточно, – басовито пробурчал Тило.

Эйно кивнул и придвинул ко мне отлично оттиснутую, подробнейшую разноцветную карту. Вглядевшись, я различил на ней тот участок побережья, на котором они подобрали меня, и земли к югу от нашего острова. Там, за проливом, начиналась Гайтания – могучее королевство, населенное людьми, близкими нам по языку, вере и нравам. Многие из наших родов имели гайтанские корни. Насколько я знал, южные варвары не решились нападать на эту страну, они обошли ее, миновав сложный лабиринт узких проливов, и набросились на нас, увидев в моей несчастной старой родине более легкую добычу.

– Тебе приходилось бывать здесь? – Длинный, тщательно отполированный ноготь Эйно уперся в гайтанский запад, изрезанный множеством заливов и узких фиордов.

– Нет, са, – помотал я головой. – Язык я знаю довольно хорошо, читаю и говорю почти без акцента. Но бывать мне там не случалось.

– Знаешь язык? – блеснул глазами Эйно. – Превосходно! Я знал, что Иллари не ошибся в тебе…

– Нам предстоит путешествие, са? – почтительно осведомился я, не переставая восхищаться качеством карты.

Эйно пососал трубку, подмигнул Иллари и достал из небольшого буфета высокогорлую бутылку.

– Да, парень… ты будешь играть роль моего сына. А я – роль убитого горем мелкопоместного князька, едва удравшего от варваров. Ты хорошо знаешь язык – значит, ты будешь всем рассказывать, что учился там в монастыре и лишь год назад вернулся домой. Ты знаешь какие-нибудь далекие от побережья монастыри, в которых может воспитываться молодой дворянин?

– О Гайтании я слышал очень много, са. Думаю, мы найдем выход из положения. Путешествие будет секретным?

– Парень просто мудрец, – добродушно хохотнул Иллари. – Признайтесь, са Маттер, вам приходилось зачитываться книжками про королевских шпионов?

– Н-да… – ответил я, краснея.

– Мы пробудем там недолго. Нам нужно добраться вот сюда, – Эйно указал на незнакомый мне городишко в десятке миль от берега. – А там… а там посмотрим. Насколько я знаю, ближайшая база гайтанского флота находится много южнее, и мы вряд ли встретимся с военным кораблем. А даже если встретимся… – Он налил себе вина и повернулся ко мне. – Если и встретим, нам это не страшно. Верно, Тило?

Старый штурман что-то пробурчал себе под нос и потянулся за сложной линейкой со множеством различных шкал, валявшейся на дальнем углу стола.

– Тебе нужно осмотреть раненого, – вдруг спохватился Иллари. – Ута проводит тебя… встретимся на палубе.

Состояние моего пациента оказалось лучше, чем я мог ожидать. Рана начала затягиваться, бальзамы предотвратили лихорадку, и он, еще очень слабый, но пришедший в себя, подкреплялся жидковатым бульоном.

– Спасибо, мальчик, – голос рослого аристократа оказался мягким, словно у монаха. – Мне уже рассказали, кому я обязан жизнью. Скажи мне, – он поставил тарелку на стоявший возле кровати табурет и прищурился, – ты знаешь, куда попал?

Изумленный вопросом, я присел у него в ногах.

– Что вы хотите этим сказать, са?

– То, о чем я тебя спросил. Ты знаешь, что это за корабль?

– Но, са… в таверне я слышал, что это пеллийский королевский корсар, но, возможно, контрабандисты ошибались… мне хотелось бы выяснить это самому, са.

– Смышленый парень, – едва слышно засмеялся раненый. – Королевский корсар! Что ж, для кого-то это так. Наверное, даже для многих.

– Вы думаете, меня ждет что-то дурное? – насторожился я.

– Смотря опять-таки что понимать под дурным… вероятно, впрочем, что тебя ждет множество удивительных вещей. Может быть, богатство и слава, о которой так мечтают в твои годы. А может быть – петля или пуля. Паутина Саргази темна… одно могу сказать тебе точно: «Бринлееф» – лучший корабль на этой планете. Когда-нибудь построят другие, больше и мощнее, но пока барк Эйно Лоттвица способен сокрушить кого угодно. Там, в далеких западных морях, такая стать значит очень много. Что ты слышал о Пеллии?