– Наши прохвосты могут начать задавать вопросы по поводу этого задания.
– А ты просто скажи им, что мы пытаемся внедрить некую конкретную девицу в террористическую ячейку.
Он еще некоторое время поизучал фото Кэтлин.
– Точно. И еще одно, Лу.
– Скажи нашим прохвостам, что мне это было нужно еще вчера.
Лу вздохнул.
И повернулся, собираясь выйти.
– Погоди минутку, – сказал я. – А что, если Кэтлин – не первая жертва Кена Чапмена?
– Возможно. Или, может быть, встречался с кем-то уже после развода, до того, как познакомился с Джанет. Можешь поискать?
– Понял. Уже ищу, – ответил Лу.
Когда он ушел, я снова вернулся к своим досье. Пока знакомился с подробностями, занесенными в полицейские рапорты, в голове продолжала вертеться все та же мысль: Если я не предприму никаких мер, через пару лет на месте Кэтлин вполне может оказаться Джанет, и даже Кимберли.
Я все никак не мог поверить, что Джанет собралась замуж за этого кретина.
И тут вспомнил, что мне месяц назад говорила Кимберли, когда сообщила о помолвке матери. Она тогда сказала, что не верит, что мама любит этого Чапмена.
– Тогда зачем она выходит за него, если не любит? – спросил я.
– Думаю, мамочка предпочитает скорее быть несчастной, нежели одинокой.
Глава 2
Здание законодательного собрания штата в Чарльстоне, Западная Вирджиния (оно тоже именуется Капитолий), построено из светло-желтого известняка, доставленного из штата Индиана. Его купол поднимается на высоту 293 фута и позолочен. Крыша в виде золотых листьев, золото высшей пробы, 23,5 карата[1]. Я стоял в ротонде, прямо под этим куполом, уставившись на статую сенатора Роберта С. Берда, когда услышал легкий перестук ее высоких каблучков.
Элисон Дэйвид.
– Зовите меня Элли, – сказала она, протягивая мне руку.
Я пожал ей руку и представился.
– Ну, – сказала она, – что вы думаете по поводу нашего Капитолия?
На Элли Дэйвид был темно-синий жакет с рукавами три четверти и гармонирующая с ним стильная юбка. Глубокий вырез атласной блузки подчеркивал изящную шейку и предлагал роскошный вид на потрясающую ложбинку между грудками. Мне потребовалось сделать над собой усилие, чтобы не устроить смешное представление, восхищаясь ее умением одеваться.
– Впечатляет, – ответил я. – Вот только меня несколько смущает эта статуя.
– Почему это?
– Ну, понимаете, я знаю, что в Западной Вирджинии куда ни плюнь, непременно попадешь в дом с мемориальной доской в честь этого сенатора, – ответил я. – Только мне казалось, что надо умереть по меньшей мере лет пятьдесят назад, чтобы тебе поставили такой памятник.
Она улыбнулась и подмигнула мне.
– У нас, жителей Западной Вирджинии, заключен пакт с сенатором Бердом. Он присылает нам свинину, а мы позволяем ему давать имена свиньям.
Элисон Дэйвид была из тех карьерных служащих женщин, кто – не говоря и не делая ничего необычного – создает впечатление, что она – создание с повышенной сексуальностью. Интересно, это естественный феномен или же некое качество, которое она культивирует намеренно?
– А вот скажите, это лишь мое ощущение, или же ваш замечательный сенатор действительно указывает рукой прямо на мой карман?
Она заставила себя слегка улыбнуться, но я уже понял, что упустил ее. Вежливые беседы ни о чем – тут я не силен.
– Итак, – сказал я, – куда вы поведете меня на ланч?
– Куда-нибудь неподалеку, – ответила она.
Я молчал, ожидая, что Элли сообщит какие-то подробности, но она предпочла этого не делать. Не способный сказать что-нибудь остроумное, я остановился на том, что заметил: «Звучит неплохо», что вызвало у нее странную реакцию – она чуть приподняла одну бровь и бросила на меня непонятный взгляд.
Мы прошли квартал и вошли в небольшой японский ресторан «Геза», который оказался более милым и приятным, нежели можно было предположить, если судить по его бездарному, обезличенному внешнему виду. Внутри на ярко-красных стенах повсюду висели отличные японские гравюры. Свет был приглушенный, но достаточно яркий, чтобы свободно читать меню. В центре зала возвышалась барная стойка, ламинированная и украшенная бронзовыми завитушками; она отделяла готовящих суши поваров от посетителей, а холодильники со стеклянными передними стенками, громоздящиеся над баром, демонстрировали аккуратно расставленные образцы красочных блюд из даров моря. В зале оказалось два свободных столика, покрытых белыми льняными скатертями. Элли выбрала один из них, и мы уселись за него.
– Что такое «геза»? – спросил я.
Элли опустила взгляд и улыбнулась мне, и то, как она это проделала, заставило меня предположить, что «геза» вполне может означать нечто похабное.
– Геза, – ответила она, – это очень популярное блюдо в японской кухне. Этакие жареные «пальчики», похожие на маленькие сосиски, но с разной начинкой. Многие заказывают с мясной или из даров моря. А я предпочитаю овощную, вегетарианскую.
Появилась официантка, и Элли и в самом деле заказала вегетарианскую гезу. А я спросил, хорош ли у них ролл «Спайдер», «Паук» то есть.
Официантка несколько смутилась и сказала:
– Он очень остро! Очень-очень остро! Да, очень остро рулет!
– «Спайдер», – подтвердил я.
– Да, да! – сказала она. – «Спайдер» очень остро.
Я притворился шокированным.
– Вы хотите сказать, что у него внутри действительно паук?
Элли Дэйвид обвела глазами зал, чуть улыбнулась официантке, и они обменялись типично женским взглядом, словно мой вопрос подтвердил какие-то умозаключения на мой счет, к которым они уже пришли.
– Наверное, мне нужно пояснить, – сказала Элли.
– Пожалуйста, поясните, – сказал я.
– Ролл «Спайдер» готовится из особого вида крабов, у них мягкий панцирь. Из их мяса делается «темпура» – это японское блюдо, его готовят из овощей или даров моря, окунают их в жидкое бездрожжевое тесто и обжаривают на сильном огне, – сообщила она.
– Вот так, значит, он готовится, – сказал я.
– Именно так.
В ее голосе можно было заметить нотку легкого раздражения.
