Три человека в коричневых плащах с капюшонами озабоченно возились с каким-то люком в полу недалеко от арены, в проходе между сиденьями; вот его крышка откинулась, вокруг захлопали, закричали, но эти звуки почти сразу сменились всеобщим вздохом изумления.
Из люка неловко выбрались наружу трое существ гротескного вида – не то люди, не то ящерицы; их кожа светилась зеленоватыми дикарскими татуировками там, где под ней перекатывались бугры самых крупных мышц; и каждое из них было по крайней мере на голову выше любого из мужчин в зале.
– Что это за чертовщина такая? – изумился Бринд. – Лутто, кто эти твари?
– Как я уже говорил, культисты создают этих существ по собственному капризу. Восхитительны, не правда ли? И такая изобретательность…
– И они законны?
– Здесь, в Виллирене, да, конечно. – Толстяк приложил ладонь к груди, качая головой. – Очень умно, очень. Здесь их разводят только для боев, так что с законом проблем нет, все в порядке. Давно я уже не видел таких красавцев, как эти.
Неестественной походкой человекоящеры двинулись вперед. Они шли как будто против воли, но в то же время играли мускулами, каждый их шаг был напряженным и все же упругим. Дергая себя за веревки на шее, они словно знали, что обречены выйти на эту арену. Вдруг один из них упал, точно забыл последовательность движений, необходимых для прямохождения; откуда-то выскочил человек, подбежал к нему, сунул ему в рот какую-то штуку, повернул; вспыхнул направленный луч фиолетового света, и человек вернулся в ряды зрителей и смешался с толпой, а помесь человека и ящерицы оттолкнулась от пыльного пола и зашагала дальше.
Лутто пояснил:
– Культист, – и Бринд кивнул, показывая, что понял. Все, что они видели перед собой, было противоестественно.
Не прошло и минуты, как гибриды получили свое оружие – кривые сабли и палицу – и принялись переговариваться друг с другом на примитивном гортанном языке.
Затем они разошлись в стороны, сжимая каждый свое орудие и шаря взглядами по залу. Свист и вопли понеслись со всех сторон, когда трое заняли давно, судя по всему, знакомые им места: каждый в одном из углов ринга.
Одно слово передавалось из уст в уста, сначала шепотом, потом набирая громкость и четкость:
– Ма-лум! Ма-лум!
– Что они скандируют – что это за слово такое? – спросил у Лутто Бринд.
– Зовут своего любимого бойца, – пояснил тот. – Звезду нашего маленького шоу!
– Того, ради которого ты меня сюда притащил?
Лутто кивнул, его подбородки заколыхались, пот бисером высыпал на лбу. Усердие толпы было наконец вознаграждено: перед собравшимися появился человек в капюшоне. Двое подошли и сняли с него плащ, человек остался с голым торсом. «Как ему не холодно, – мелькнуло в голове у Бринда, – расхаживать едва ли не голышом в такой мороз и ветер». Боец в черных штанах в обтяжку шагнул на арену, поднырнул под веревку и оказался на ринге; только тогда Бринд осознал, что на нем тоже маска. Вообще в зале было много людей в масках, куда больше, чем на улицах. Такая была в Виллирене мода, но Бринд к ней еще не привык.
Малум взял из рук одного из ассистентов короткий клинок вроде ножа, прямой, недлинный, с одним режущим краем, у острия курносо поднимавшимся вверх. Необычный выбор оружия для обычного человека; возможно, этот меч что-то о нем говорит. Поджарый, мускулистый, по рукам змеятся татуировки, спускаясь по бокам к пояснице. Волосы черные, на лице трехдневная щетина. Необычный оскал зубов, есть в нем что-то звериное. Да, с таким типом на темной улице лучше не встречаться.
– Его имя? – Бринд хотел удостовериться.
– Это Малум, вожак банды под названием «Кровь», считается самым могущественным человеком в городском подполье. В его банде сотни, а может, и тысячи людей. Лутто и сам не раз вел с ними дела. Лучше не настраивать против себя бандитов, не так ли? А то и контроль потерять можно.
Малум, почти не глядя на трех гибридов, которые стояли в трех углах ринга, прошел в четвертый. Лицо, изображенное на его маске, выражало затаенную ярость.
Наконец кто-то прозвонил в колокол, и настала относительная тишина. Какой-то человек огласил правила, если, конечно, их можно было так назвать: дозволено все, последний, кто удержится на ногах, считается победителем, пауз для отдыха нет. Начинаем.
Новый удар колокола, толпа ревет, Малум уже настороже. Делает шаг вперед, его меч поднят, он готов к бою. Он встает в оборонительную позицию, гибриды надвигаются на него с трех сторон, они перебрасываются какими-то словами, но гортанные звуки их языка тонут в реве восторженной толпы. Краткий миг зеленые твари глядят на человека сверху вниз, точно обдумывая свой следующий шаг. Потом один взмахнул палицей, Малум проворно отпрянул, и тут же вступил другой, с кривым мечом. Но Малум и тут не стал отвечать ударом на удар. Казалось, ему доставляет удовольствие просто уклоняться от них, однако было видно, что это его тактика, что он наблюдает за человекоящерами, изучает их манеру двигаться. Третий гибрид взвизгнул и бросился на Малума, потрясая своим скимитаром. Человек нырнул под меч противника, точно и коротко ткнул его своим мечом в живот и тут же ушел в сторону, а по животу гибрида поползли капли черной крови. Тот уставился на них, точно не веря своим глазам, потом снова перевел взгляд на свою жертву. Но не успел он сдвинуться с места, как Малум уже чиркнул его своим коротким мечом по горлу. Тварь рухнула на одно колено, выпучив глаза, и тут же упала ничком на арену. Двое других, недолго думая, ринулись вперед и обрушили на Малума свое оружие, но тот просто увернулся от них, и гибриды столкнулись друг с другом. Невероятно маневренный и быстрый, человек проскользнул у них за спинами, чиркнув своим мечом по ахиллесову сухожилию того, что с палицей. Тварь взвизгнула и упала на колено, кровь смочила пыльный пол. Толпа восторженно заорала, Малум улыбнулся, показывая публике свой меч. Он явно наслаждался происходящим и, не скрывая высокомерия, оглядывал двух тварей.
Человекоящер с кривым мечом стал наседать, рубя им воздух, и Малуму даже пришлось отбиваться, прежде чем он сумел всадить острие своего меча противнику в бок.
Следующий удар сабли наверняка снес бы ему голову, не успей он вовремя увернуться. В скорости, с которой он двигался, было что-то настораживающее, не вполне человеческое. Мускулы Малума играли под кожей, вздувались сухожилия, торс блестел от пота, а он все улыбался.
Бринд не мог понять, что это: игра света или он впрямь видит клыки.
Тварь с палицей встала на обе ноги и захромала к краю ринга; стоило ей повернуть к Малуму спину, как тот мгновенно подскочил сзади, всадил в нее свой меч и распорол вдоль хребта. Когда он был уже готов вынуть меч, полукровка упал и задергался. Второй противник повержен, и снова зал сотряс приветственный клич. Малум повернул назад, к последнему гибриду, явно лучшему борцу из троих.
Он набросился на противника, демонстрируя искусство и уверенность во владении мечом и поражая зрителей артистическими пируэтами, которыми он украшал каждое свое движение. Казалось, он движется в каком-то совершенно ином измерении.
