Вопрос: Как давно вы соблюдаете традицию?
И.Н.К.: Я не соблюдаю традицию. Я в ней живу. И оттуда на это смотрю.
Я постигаю свою традицию много лет, и не прекращается процесс удивления и радости открытия все нового и нового смысла. Оказалось, что традиция тоже не цель, а смыслополагающая система, помогающая перейти от целеполагания к смыслополаганию.
Я не теоретик. Я самый обыкновенный практик, «ползучий эмпирик». Меня никогда не интересовала теория как таковая. Если я что-то узнавал, я пытался это делать. У меня всегда был такой критерий: работает — не работает. В книге «Наедине с миром» есть часть, которая называется «Десять бесед о школе». Я там все сказал, что можно сказать.
Из зала: Какие практики кажутся вам наиболее эффективными?
И.Н.К.: Все, что угодно. Я за свою предыдущую историю перепробовал огромное количество самых разных практик.
Конечно, они нужны. Без них вообще нечего делать. Лежу под пальмой без этих хлопот. Помните анекдот-притчу: «Ну, чего ты лежишь под пальмой, ждешь, когда упадет кокос? Ты бы залез на пальму, собрал кокосы, поехал бы в город, продал, был бы при деньгах, свободный человек, лег бы под пальму и лежал». — «Я и так лежу без этих хлопот». Есть более красивая притча. Едет повозка, запряженная лошадью, куда-то, и за ней бежит собака, привязанная на веревке. Тут подбегает вольная собака и говорит: «Ты чего? Давай перегрызай веревку, пойдем побегаем по полям, половим зайцев. В свое удовольствие». — «А мы на базар».
«А мы на базар», т. е. не просто так я волочусь за телегой на веревке, «мы на базар». Еще раз повторяю, самое главное — увидеть. Сможете увидеть; если сможете и захотите, то сможете увидеть, что это просто два разных способа быть. Один способ построен на мотивации достижения, другой способ построен на мотивации постижения. Вот и все. На то, чтобы мне это увидеть, мне понадобилась вся моя предыдущая жизнь. И теперь на мне едет Насреддин и меня погоняет. Морковки уже нет. Теперь на мне сидит Насреддин и говорит: «Давай, давай, давай». Конечно, это образ. Иногда мне кажется, что Насреддин — это я, и еду на самом себе.
Ходжа Насреддин не тяжел. Это дух. Ходжа для меня — это символ самого свободного духа, который существует в человеческой культуре. Самый свободный. У Соловьева в «Повести о Ходже Насреддине» замечательно описан момент, когда ему явился звездно-странствующий дервиш и сказал: «Ты выполнил мое поручение, и теперь я тебя приглашаю к себе, и ты будешь таким же звездно-странствующим дервишем». И он взлетел на небеса, посмотрел вниз и сказал: «Нет, это не интересно. Я хочу жить». Он не купился даже на такую морковку. Вот человек. И легенда, и дух, и друг. Помните, Иисусу искуситель сказал: «Пожелай, и все царства будут твои». И это было не примитивное искушение властью, он говорил — «твое учение заполонит весь мир». И Иисус, который хорошо владел текстами, смог сказать только одно: «Изыди, Сатана». Вот это приглашение в компанию, в изысканную компанию, это морковка покруче просветления. Меня ребята, как-то так сложилось у них, они меня любят называть время от времени Мокша. Я слушал, слушал, говорю: «Ребята, все замечательно, но если вы думаете, что я такой идиот, что всерьез воспринимаю данную мне вами кличку, то тогда давайте расставаться». Давайте будем петь песни и нюхать цветы. Но там. Мне жутко нравится так жить. Когда-то очень давно, при первой роковой встрече, один мой друг сказал мне: «Вот я сейчас тебе дам текст (если я не ошибаюсь, это была Раджа-йога Вивекананды), это может быть просто еще одна интересная информация, а может быть начало новой жизни. Но запомни: все, что ты сегодня имеешь, ты все потеряешь». Действительно, все, что я имел тогда, я потерял. Но когда я потерял, я понял, что я делал это слишком долго, потому что это такая мелочь по сравнению с тем, что сейчас. Я думаю, что духовность и творчество — это радостное занятие, это не жертвование, не муки, это радость. А жизнь — это другое, это занятие очень сложное, иногда оно по-разному заканчивается.
Конечно, хорошо, когда приятно. Вообще хорошо, когда жизнь складывается. Но когда не складывается, тоже надо что-то делать. Жить-то надо. Без этого и остального не будет. Такая наша обязанность, плата, если хотите, за то, что мы есть. И это хорошо.
А кто автор упрека?
«Врата больше показывать не буду. Все. Лавочка закрылась. Вчера мне уже все сказали понятным языком: хватит, мол. Это ведь не то что: я захотел, понимаете, — и показал вам это. Я должен связаться с товарищами по работе. Врата — вещь такая, все время открывать-закрывать, открывать-закрывать — испортятся. Товарищи туристы, не затопчите источник! И так мне товарищи по работе шли навстречу в большом количестве. У меня же нет такой мании, что это все я делаю, один, герой такой. Так что давайте будем… чего-то будем… чего мы будем?.. а, будем! Будем, будем».
Волна моды на духовность, слава богу, прошла. Слава богу, что вся та мыльная пена, пузыри, иногда кровавые, — лопнули. И все тихо, мирно потихонечку уходит в забвение. И опять духовность занимает то место, которое она занимала тысячелетия в истории жизни людей, то спокойное и для подавляющего большинства людей неизвестное и незаметное место. А мода, которая время от времени возникает, этакая кризисная мода на духовность — разговоры, передачи по телевидению, книги, экстрасенсы — это все «духовка». Это социальные игры с использованием экзотической атрибутики.
Все вернулось на круги своя. Люди живут как жили. Тем более жизнь трудная, заполненная в основном заботами о существовании, то есть материальными заботами.
Целый цикл прошел: немодно, модно и опять немодно. Почему это случается с человеком, почему ему вдруг хочется учиться, почему ему вдруг хочется какой-то другой жизни? Это трудно объяснить. Это невозможно объяснить. Даже сам человек, с которым это случается, всю жизнь потом пытается найти для себя какие-то разумные объяснения — почему это с ним случилось? Думая о себе, я все валю на удачную черепно-мозговую травму, а кто-то еще на какие-нибудь экзотические или нестандартные жизненные ситуации. Почему это случается? Но оно случается, и когда оно случается, ты просто без этого не можешь жить.
Однажды я струсил, сильно прижало, а ведь хотелось еще и социальные амбиции реализовать — ставить спектакли, иметь свой театр. Я был один, и социальное давление стало нестерпимым. Я решил перейти в другую традицию, более социально-агрессивную, и честно старался изобразить, что я в нее поверил. Но настал момент, когда за более серьезные знания надо было заплатить одним — признать публично, что никакой Школы не существует и что все это мои выдумки. Мне стало очень стыдно, что я струсил. Я был один. Учитель мой к тому времени уехал в Америку, связи с ним не было никакой. И тогда я начал искать какие-то другие способы связи и нашел их.
Замечательный мыслитель, великий суфий, поэт Бируни сказал: если человек что-то совершил против законов космоса, то это вернется ему как максимум через полгода. Если он что-то сделал против закона людей, то неизвестно, будет ли он наказан или нет. Люди удивляются, почему злых, плохих, с их точки зрения, не наказывает судьба, а хорошие так страдают? Нужно четко разводить закон людей и закон космоса. Это не одно и то же. Как законы убежища и законы пути — это не одно и то же.
