— Да. Я бы не согласилась сниматься без мамы, — улыбнулась Соня. — Она бы этого не пережила.
Анна внимательно посмотрела на Соню, пытаясь понять, шутит ли она или говорит серьезно. Увидеть свою мамочку в пабе в разгар вечеринки, устроенной ради группового портрета, — разве может быть что-нибудь ужасней? И, само собой разумеется, вместе с матерью обязательно явится ее низенький лысеющий отец. Вернее, они наверняка приедут на разных машинах — он на своей, а она на своей. И почти не будут разговаривать друг с другом. Мать усядется и начнет рассуждать, что ничего страшного не случится, если парень Анны вообще не придет: «Мы можем снять тебя и одну, в этой симпатичной солдатской форме». Отец проворчит: «Анна, зачем тебе вообще понадобилась эта фотография? Тебе что, больше нечем заняться?» Оглядевшись, мать проронит: «Паб… Чудесное местечко». И тут же: «Анна, а нет ли здесь чего-нибудь безалкогольного?» И, в конце концов, закажет себе чашку горячего шоколада. Все остальные будут выжидательно толпиться вокруг стола, делая вид, что только что подошли. Смущенные присутствием родителей Анны, каждый постарается найти предлог для того, чтобы улизнуть. Анна будет, словно во сне, изо всех сил пытаться спасти положение. «Мам, пожалуйста, сядь на место, — скажет она. — Я не хочу сниматься одна, в этом нет смысла». «А ты не могла надеть что-нибудь поприличнее?» — спросит ее мать. Вдруг она взвизгнет: «Анна! — показывая пальцем на пьяного мужика средних лет. — Это и есть твой молодой человек, о котором мы столько слышали?» ОН придет, когда все уже начнут расходиться. «Анна, я тебе позвоню, — пообещает Ру. — Как только вернусь из Испании». Анна попытается уговорить ЕГО уйти. «Похоже, ты нравишься этому парню, — скажет мать. — Анна, оставь его, пусть сидит себе. Я думаю, он вполне безобидный». Затем, когда ОН встанет, мать вздохнет: «Ах, Анна, сейчас, когда ты осталась здесь совсем одна, у тебя такой счастливый вид!»
— У меня бы точно ничего не получилось, — проговорила вслух Анна.
— Что?
— Да снимок… Это я так, не обращай внимания. А сколько ты уже здесь живешь? — спросила Анна, но тут опять зазвонил телефон.
Соня вздохнула.
— Не буду снимать трубку, у меня включен автоответчик. Мы здесь живем уже пару лет. Очень вовремя успели купить эту квартиру.
— Мы?..
— Мы с сестрой.
— А где она?
— Она вышла замуж.
— Понятно.
Анна ожидала услышать именно такой ответ. В такой квартире все возможно. Она вдруг подумала, что хорошо бы остаться здесь навсегда. Снова образовалась пауза. Анна вообразила, что это молчание людей, понимающих друг друга. Но молчание нарушил включившийся автоответчик Сони. «Пожалуйста, оставьте свое сообщение для Сони или Люси после звукового сигнала». «Привет, Соня. Это Мэди. Мне нужен твой совет. Ничего не получается с этой выставкой. Перезвони мне».
— Мы с Люси были очень близки.
— С сестрой?
— Да. Не знаю как ты, но я считаю, что это очень важно — быть в дружеских отношениях с тем, кому ты сдаешь комнату. Поэтому и плата такая низкая. И я не хочу сдавать комнату тому, кто уже мой друг. Потому что в таком случае все известно заранее.
— Ты права, — согласилась Анна. — Мне кажется, лучше…
— Но ты, же понимаешь, что в любом случае это должен быть кто-то, кого рекомендовали знакомые.
— Да, конечно, — поспешно согласилась Анна.
— Но это совсем не означает, что… Я хочу сказать, что соседкой должен быть такой человек, с которым я при любых других обстоятельствах все равно могла бы подружиться.
— Господи, конечно, ты права, — тихо ответила Анна, готовая переехать к Соне немедленно.
Теперь, когда ее повысили в должности на «Радио-Централ» и сделали оператором на передаче «SOS!», она с трудом, но может позволить себе «низкую» квартирную плату Сони. Бросить свою жалкую конуру в Свисс-Коттедже и занять место Сониной сестры. Смеяться вместе с Соней, подружиться с ней, погрузиться в Сонину жизнь и забыть о своей собственной.
— Ну, вот и вся квартира, — сказала Соня и повела Анну обратно в гостиную.
— Мне она очень-очень понравилась. Правда.
— Я рада… Черт, времени-то уже сколько! Мне нужно сходить на рынок.
— Ой, да, конечно. Я пойду. — Анна взялась за свою байковую сумку.
— Нет-нет, погоди. Побудь еще, все нормально. Просто сегодня Лео пригласил Флевидора и еще нескольких друзей на ужин.
— Сюда? — Анне показалась, что Соня искренне хочет, чтобы она осталась, поэтому она снова опустила сумку на пол. Сумка шлепнулась на пол, как маленький испуганный зверек.
— Да.
— И ты не против, чтобы они все пришли к тебе?
— Нет, я люблю готовить. Одна только проблема — все об этом знают и пользуются этим, — рассмеялась Соня.
— Ну, это как обычно.
— Итак, чем ты обычно делаешь по вечерам? — спросила Соня.
Анна, хоть убей, не могла припомнить, чем же она вообще занимается в свободное время. Похоже, она только и делала, что смотрела телевизор.
— Когда как. Сегодня, например, иду на вечеринку, — ответила Анна, на ходу решив, что пойдет на вечеринку к двоюродному брату Ру.
— Здорово. А обычно, в течение недели? — Соня села на диван напротив Анны и закинула ноги на стеклянный столик. Тоненькая как тростинка, в этой позе она напоминала уставшую балерину во время антракта.
— Я хотела сказать… может быть, ты входишь в какой-нибудь клуб?
Анна опять подумала о «Тайном Союзе».
— Я не поняла, ты о чем?
— Ну, например, что-то типа «Блэкс»?[2]
— Э-э-э, нет.
— «Сохо Хаус»?[3]
— Нет-нет, я не вхожу ни в какой клуб.
— Чем же ты тогда занимаешься по вечерам?
— Хожу куда-нибудь. Или смотрю телевизор.
— Понятно. — Казалось, Соня разочарована, и Анна подумала, не выдумать ли ей какое-нибудь хобби. Допустим, йогу или аква-аэробику.
— А что ты смотришь по телевизору? — спросила Соня.
— Да то же, что и все, — ответила Анна, — сериал «Сайнфилд»… Алана Патриджа…[4]сериал «Друзья»…
— Должна признаться, я не видела ни одной из этих программ… — сказала Соня.
— А еще документальные фильмы, — добавила Анна, пытаясь на ходу вспомнить, что же еще она смотрит. — Новости и аналитические передачи, такие как «Панорама», «Горизонт», «Слово и Дело»…
— Я хотела сказать, что у меня нет телевизора. Анна огляделась по сторонам. Так вот в чем дело! А она еще никак не могла понять, чего так не хватает в гостиной, что делает ее такой особенной. Привычные предметы — стереосистема, книги и даже картины на стенах — были не просто сами по себе великолепны — они как-то слишком уж бросались в глаза, слишком громко заявляли о своем существовании. У Анны они бы были развешаны и расставлены как должно; у нее в квартире расположение остальных вещей определял телевизор. Все остальные вещи отдавали ему дань должного уважения и радовались тому, что могут отражаться в его экране. Эти произведения искусства служили бы в любом другом доме просто фоном и своего рода развлечением на время рекламных пауз в мыльных операх Анны и «Очевидце преступления» Мирны.
