Когда, за неделю до свадьбы, свита невесты прибыла в Даллас, лимузин доставил их прямиком к весам в спортзале. Одна из девушек, представившая ложные отчеты и скрывшая прибавленные ею тринадцать фунтов, была отправлена обратно домой в слезах. Пиппа попыталась было вмешаться, но Тейн была непреклонна и ввела в игру безмерно счастливую девицу из запасных. Окончательно сформированная команда получила в качестве награды верховые прогулки, просмотры кинофильмов, шопинг, массаж и спа-процедуры.
В восемь утра за день до свадьбы, в то время как Уайетт стоял перед беговой дорожкой Тейн, Пиппа с подружками истово тренировались в спортзале отеля. Тейн наняла на неделю Ричарда Симмонса[15], дабы он довел формы девушек до идеала. Для того чтобы напрягаться и потеть, время было слишком ранним, но тренировки входили в условия контракта. После занятий девушки собрались в президентском номере для встречи с одиннадцатью корейскими маникюршами.
— Где Кимберли? — поинтересовалась Пиппа, бросив взгляд на часики от «Патек-Филипп», подарок Лэнса — подарок без всякого повода: ему просто показалось, что на ее запястье они будут отлично смотреться. — Она же знает, что к десяти мы должны закончить с маникюром.
— Наверное, она все еще в сауне, — отозвалась Шарлотта, тоненькая брюнетка. — Каждая лишняя унция подчеркивает рост в жалких четыре фута восемь дюймов.
— И привязанность к шоколаду, — добавила Хэзел.
— А где Джинни? — продолжала Пиппа. — Она никогда не опаздывает.
— Возможно, решила пробежать пяток лишних миль по дорожке, — буркнула Шардонне. — Просто ради забавы. — Не теряя времени, Шардонне тут же пристроила свободную кореянку для педикюра.
— Полагаю, она понесла туфли на растяжку, — вступила Франческа. — Вы же знаете, какая у нее чудовищно широкая ступня.
— Думаете, хоть один парень на свете обратит внимание на ее ноги? — фыркнула Стефани. — Умоля-я-я-ю.
Джинни Господь наделил пышной грудью, роскошной задницей, лебединой шеей — короче, лучшей фигурой среди всех подружек невесты. И в облегающем шелковом платье цвета морской волны от Веры Вонг, сшитом специально к этому событию, она выглядела совершенно неотразимо. Сам факт ее существования раздражал остальных участниц свадебного действа, шесть из которых потратили тысячи долларов на силиконовые имплантаты. А еще две исправили носы. Однако никто не смог ничего сделать с шеей.
— Довольно пересудов! — оборвала их Пиппа. Джинни была ее лучшей, самой старой подругой. — Я хочу, чтобы сегодня все говорили только добрые слова. И завтра тоже. А потом можете вести себя как обычно.
Все расхохотались: им легче было бы слетать на Марс, чем на сорок восемь часов забыть о соперничестве и сплетнях. Когда маникюрш наконец распределили, разговор зашел о друзьях жениха. Женатых среди них не оказалось, и потому шансы, что результатом свадьбы Пиппы станут еще с полдюжины бракосочетаний, были довольно высоки.
— Расскажи все, что ты знаешь, о друзьях Лэнса! — потребовала Кора.
Вообще-то знала Пиппа не много. Большую часть времени Лэнс и его дружки за последние полгода провели на футбольных сборах.
— Мне бы не хотелось создавать у вас предвзятое мнение. Сегодня вечером вы встретитесь на репетиции. Просто используйте свое южное обаяние.
— Ну ты можешь хотя бы сказать, кто самый богатый?
— Какая разница? Деньги — это еще не все.
— Легко тебе говорить, Пиппа. Ты в них, можно сказать, купаешься.
Дверь с грохотом распахнулась. В проеме возникла Кимберли в облегающем маленьком черном платье с разрезами по бокам, солнечных очках от Аспрей, лодочках от Кристиана Лабутене и громадной черной шляпе с розовыми ленточками.
— Ким! Выглядишь фантастически! И эта шляпка! — Лишь незавершенный маникюр помешал Пиппе обнять подружку. — Устраивайся и займись ногтями.
Но вместо этого Кимберли рухнула на президентскую кровать.
— Я порвала с Расти, — разрыдалась она. — Он сказал, что можно без опасений делать термическое восстановление и одновременно красить волосы, и вот полюбуйтесь! — И она, сбросив шляпку, продемонстрировала свои пережженные обесцвеченные волосы. — Кончики посеклись! Мои волосы погибли. Мое сердце разбито. Мой ведический астролог считает, что я могу никогда не оправиться от этого. — Кимберли снова ударилась в слезы. — Ненавижу его!
К счастью, Тейн пригласила на этот уик-энд Брента, знаменитого стилиста-джетросексуала[16](обычно он обслуживал только тех клиентов, у кого был личный самолет). Брент сам и три помощника-трихолога ждали подружек невесты после завтрака.
— Нет ничего, что нельзя было бы поправить при помощи глубокой обработки, — искренне заверила Ли, запасная подружка.
— Совершенно верно, — подтвердила Пиппа. — Брент творит чудеса.
Кимберли улыбнулась сквозь слезы:
— Я знала, что могу рассчитывать на тебя, Пиппа.
— Благодари не меня, а мою матушку. Это ее свадьба.
Кимберли рассмеялась, хотя эту добродушную шутку Пиппа повторила, должно быть, раз в сотый. Любая нормальная дочь бросила бы подобную реплику с раздражением, подумала Кимберли. Или сбежала бы. Сама она и вообразить себе не могла такую мамашу, как Тейн, но Пиппа, кажется, ее обожает. Она называла Тейн не только блестящей, но и милой! Увы, Пиппа ко всем хорошо относится. Подобный подход абсолютно не годится для выживания в реальном мире.
— Это не свадьба Тейн, Пиппа. Это ты та везучая сучка, что выходит замуж за Лэнса Хендерсона.
И Кимберли протянула маникюрше свои руки. Тейн постановила, что вся сотня пальцев, участвующих в свадебной церемонии, должна быть выкрашена в яркий розовый оттенок от Шанель, который полностью соответствовал босоножкам от Бланика. Пока полировали ее ногти, Кимберли, прикрыв глаза, сосредоточилась на следующем смертном враге: Уайетте Маккое, организаторе церемонии. Сначала он убедил Тейн, что никто вообще не достоин быть подружкой такой невесты. Затем настоял, чтобы девушки шли по проходу одна за другой по росту, впереди самые высокие. Естественно, Кимберли при этом оказывалась на сцене последней. И ей доставалось всего несколько секунд в свете огней рампы под восхищенными взглядами друзей Лэнса, прежде чем появлялась Пиппа и узурпировала всеобщее внимание. Кимберли не намерена была терять матримониальные шансы лишь потому, что была ростом с хоббита. Чего бы это ни стоило, ее каблучки должны первыми простучать по мраморному полу завтра в пять часов.
— Ким! — крикнула Ли. — Ты заснула, дорогая?
