4
Второй рейдовый день
Виктор Заплетин с нарастающим раздражением смотрел на лейтенанта Пантюхина, который с расстояния пяти метров бросал нож в дерево, неторопливо подходил, вытаскивал свое метательное оружие, возвращался назад, замахивался... И так уже полчаса.
Первым не выдержал заместитель командира расчета одноглазый лейтенант Скумбатов, прикрикнувший на Пантюхина:
– Пантера! Бросай-ка ты свои упражнения!
– А ты прикажи мне.
Кусок стали небесного цвета снова рассек воздух и глубоко застрял в стволе.
– Я приказываю тебе, – терпеливо произнес одноглазый, одетый, как и все остальные бойцы, в униформу защитного цвета и высокие ботинки.
– Командовать будешь, когда убьют Запевалу.
Пантера, невысокого роста худощавый паренек, в очередной раз сходил к дереву, вытащил нож и все же убрал его в ножны, закрепленные на правом бедре.
Лицо у Михаила Пантюхина было слегка продолговатым, но мужественный подбородок не позволял назвать его узким. С легким прищуром, взгляд Пантеры тем не менее был всегда открытым. Упрямством и неуступчивостью парень отличался с самого детства, хотя худее и слабее его мальчишек в классе не было. Как-то раз ему навешали тумаков, и Михаил в срочном порядке записался в секцию рукопашного боя. Больше к нему никто не приставал. Дальше – аэроклуб, прыжки с парашютом, десантное военное училище, 118-й отдельный батальон.
– Может, прения откроем? – предложил Григорий Найденов по кличке Подкидыш, голубоглазый, с язвительным складом губ лейтенант. Он расположился под деревом, в которое метал нож его товарищ, и равнодушно наблюдал за холодным оружием, оканчивающим свой полет в тридцати сантиметрах над его головой.
– Надоело, – отозвался светловолосый разведчик, которого в расчете звали Скутером. Он был чуть повыше Пантеры, но такой же худой. – Скоро по всем нам прения откроют. Запевала, чего ты молчишь? – Сероватые глаза разведчика неотрывно смотрели на командира.
Заплетин сидел на корточках у соседнего дерева и на вопрос товарища не отреагировал.
Разведчики по-прежнему находились в плановом рейде. От расположения роты их отделяло почти два десятка километров. Они нашли уютную лощину, чтобы отдохнуть час-полтора и продолжить свою работу.
– Да, – настаивал на своем Найденов, – скоро по нам откроют прения и остановятся на версии...
– Подкидыш, заткнись, а? – Коля Чернов по кличке Злодей, самый здоровый в отряде – рост под метр девяносто, вес девяносто два – хмуро посмотрел на товарища.
– Да, – не унимался Подкидыш, – откроют прения и спросят: отчего это загнулся Злодей?
Чернов нашарил рукой здоровенный сук и швырнул его в сторону Подкидыша. Но угодил в ногу Скутера – лейтенанта Алексея Горчихина.
– В лоб захотел? – поинтересовался Скутер, который был чуть толще попавшей в него палки. – Ладно, ладно, Злодей, не вставай, я сам к тебе подойду!
– Хватит грызться! – прикрикнул на подчиненных Заплетин.
Всего их в этой лощине собралось тринадцать человек. Эти непохожие люди с разными характерами, комплекцией, но общим настроением и были расчетом старшего лейтенанта Заплетина – диверсионной группой. Такие отряды называют по-разному – силовой разведкой, разведкой специального назначения, диверсантами, – но смысл от этого не меняется.
Они не раз доказывали, что являются мастерами своего дела. Диверсант – это не гора мышц, не свирепый взгляд на полузверином лице, диверсант – это в какой-то степени мировоззрение. Самому старшему из разведчиков – заместителю командира лейтенанту Александру Скумбатову стукнуло недавно тридцать два. Самому младшему – Мише Пантюхину – двадцать четыре. Хотя послушать их со стороны – заблудившиеся в лесу новобранцы, сбежавшие из части, пикируются между собой, решают, что же им делать дальше.
Тем не менее это был единый организм, способный решить любую поставленную задачу.
У них не было пулеметов с вращающимся блоком стволов, гранатометов и прочего тяжелого вооружения. Разведчики предпочитали надежные автоматы Калашникова, автоматические пистолеты Дегтярева, холодное оружие и гранаты.
Они никогда не обсуждали полученное задание, не задавались вопросами о смысле и качестве приказов – не дело профессионалов обсуждать приказы или анализировать их. Анализу поддается лишь информативная сторона, то бишь детали операции.
