— Но звучит это чертовски сложно, не говоря о том, что и ехать придется чертовски далеко. — Он откинул волосы с глаз. — А я и так уже припозднился.
— В Милтон-Сент-Джон есть паб, где можно переночевать, называется «Кошка со скрипкой». — Теперь Джорджия решила, что вполне может посочувствовать незнакомцу. — Это все же лучше, чем ночевать в кабине грузовика в такую погоду. Паб открыт для местных всю ночь. Там жизнь бьет ключом, это место вы уж точно не проедете.
— Надеюсь, — сказал он мрачно. — То ли дело водить машину в центре Лондона. В городах я справляюсь: там все ясно. А здесь все дороги словно сговорились, чтобы сбить меня с толку.
— Неужели у вас нет карты?
— Я водитель грузовика, и, естественно, у меня есть карта! У меня сотня этих чертовых карт! Да у меня их больше, чем в самом Топографическом архиве! — Незнакомец замолчал и пожал плечами. — Извините, сорвался. Вы мне очень помогли. Конечно, у меня есть карта. Но в ней не обозначены сельские дороги и все эти козлиные тропки, которые их пересекают.
Пряча улыбку, Джорджия вновь начала копаться в сумочке и вытащила сложенный в несколько раз листок бумаги.
— Вот карта Аптон-Поуджез, Милтон-Сент-Джон и даже Типтоу… но не забивайте себе голову этим Типтоу — туда сроду никто не ездит. — Джорджия взглянула на его лицо и усталые глаза. — Слушайте, давайте я покажу вам более короткий путь. Вам так и так придется возвращаться в Аптон-Поуджез, но я знаю самый удобный путь. Это будет короче, чем по А34.
Поскольку водитель грузовика явно не походил на насильника, убийцу или еще какого-нибудь злодея, Джорджия осторожно приоткрыла дверь своего «ровера». Ветер как будто только и ждал этого момента. От порыва ветра дверь открылась нараспашку и ударилась о корпус машины. В салоне зажегся свет, и Джорджия предстала перед незнакомцем во всем своем великолепии.
Надо отдать ему должное, вспоминала потом Джорджия, он не стал открыто смеяться. Но в его едва видневшихся из-под волос глазах вспыхнули искорки смеха. Его взгляд пробежался по свитеру, натянутому до колен, по оранжевому платью, толстым колготкам, клетчатым носкам, но он даже не улыбнулся. Правда, пушистые тапочки все же привлекли его внимание.
— Смотрите. — Джорджия нервно ткнула пальцем в карту. Холод был просто жуткий. Не хватало еще, чтобы у нее нос потек. — Если вы вернетесь обратно тем же путем, повернете вот сюда, а затем съедете с развилки и дальше поедете по этой дороге, то она приведет вас в Милтон-Сент-Джон. На всех этих дорогах разрешено движение грузовиков.
— Да? — Его глаза оторвались от пушистых тапочек. — Вы даже это знаете?
— Ну, я довольно часто тут езжу. — Зубы Джорджии стучали от холода.
— Да неужели? И всегда в тапочках?
— Ну а вы как думали! — Джорджия сунула карту ему в руки. Водитель продолжал стоять, согнувшись пополам, вблизи он казался еще более громоздким. — Если вы отъедете, то я смогу продолжить свой путь домой и буду вам ужасно благодарна.
— Да, конечно. Вы были очень добры. — Он отошел, и Джорджия нырнула обратно в машину. — И очень доверчивы, невзирая на обстоятельства.
— Я же сказала. — Джорджия захлопнула дверь. — В случае чего я позвонила бы и вызвала помощь.
— Вот по этому телефону? — Ему пришлось опять повысить голос, потому что как раз в этот момент «ровер» наконец-то завелся и нехотя зарычал. — Неужели? Какие передовые технологии вы здесь используете. Даже у нас в Лондоне нет такого.
Джорджия вспыхнула от гнева, засунув свое портмоне обратно в сумочку, и поклялась, что в следующий раз не забудет взять сотовый.
Грузовик, ослепляя ее фарами и сигналя, медленно отъехал назад. Водитель махнул рукой на прощание и исчез в темноте.
«Весьма неплохо», — скупо похвалила Джорджия маневры водителя грузовика, критически наблюдал за ним. Она ничего не могла с собой поделать. Даже не на работе она оценивала водительские навыки каждого водителя по своим стандартам. Кстати, для самой подобное оказалось бы нелегким испытанием — оказаться в кромешной тьме на незнакомой территории. Джорджия хорошо знала, как трудно развернуть большие машины: когда поворачиваешь громадину сорока футов длиной в противоположном направлении, необходимы ювелирная точность и полная координация рук, ног и мыслей. Это был «Мерседес» с прицепом — далеко не самая удобная машина для движения задним ходом по извилистой дороге Аптон-Поуджез. Водитель управлял им с хладнокровным мастерством, а повороты руля рассчитывал с математической точностью. Пользуясь одними лишь зеркалами, он, не без помощи интуиции и водительского инстинкта, вывел машину задним ходом. Джорджия втайне надеялась, что он хотя бы поцарапает кабину о свисающие ветки деревьев или угодит в кусты — это послужило бы ей моральной компенсацией за разоблачение портмоне и за тапочки, но с ним не произошло ни того, ни другого.
Прищурившись в темноте, Джорджия попыталась разобрать название на кабине, но там был лишь лондонский номер телефона. Наверняка парень взялся за эту работу, думая, что это проще простого — свежий воздух, поля, спокойное движение на дорогах. Джорджия, улыбаясь, вела машину к дому. К тому времени, когда этот тип доедет до Милтон-Сент-Джон, он навсегда закается плутать по дорогам Беркшира.
Глава третья
Во мраке морозной ночи показался офис «Диадемы» — такой уютный и надежный. Джорджия закрыла свой автомобиль и остановилась на мгновение на замерзшей брусчатке. Ей всегда было приятно возвращаться домой. Домой…
«Диадема» первоначально принадлежала ее дедушке. Гордон Харкнесс был водителем грузовика и заядлым игроком. В 1953 году подвыпивший жокей-ирландец посоветовал ему поставить на безнадежного аутсайдера. И с тех пор, находясь в весьма стесненных обстоятельствах, несмотря на все уговоры Сесилии, он ставил все, что имел, на скачках по всей стране. Однажды лошадь не подвела и пришла первой при ставке 100 к 1. Гордон перевез жену и пятилетнюю дочку Мораг — мать Джорджии — на заброшенную ферму на окраине Аптон-Поуджез. Он приобрел тогда также два грузовика, положив таким образом начало транспортной компании «Диадема».
Джорджия быстро проверила в темноте, все ли грузовики — большие и мощные, самых последних моделей — стоят на месте. На противоположной стороне двора во мраке виднелись небольшие хозяйственные постройки и жилые здания. В окне Мари не было света. Барни и его жена Мари оба были водителями «Диадемы», и Барни задерживался вот уже две недели во Франции из-за забастовок на дорогах. Мари даже решила, что он потихоньку вошел во вкус. Джорджия, дрожа от холода в своем свитере со слоником, осторожно шла по дорожке, стараясь не поскользнуться.
Когда в 1980 году Гордон умер, Сесилия, которая научилась водить грузовики в самом конце войны, благодаря стараниям одиноких американских летчиков, постаралась смягчить горечь потери, взяв в свои руки управление компанией. Джорджия, которая везде сопровождала дедушку, научилась пользоваться двойным сцеплением в том возрасте, когда другие дети еще под стол пешком ходили. В восемнадцать ее уже назначили директором «Диадемы», в двадцать один она получила права на вождение большегрузного транспорта первой категории и сертификат механика. Теперь, шесть лет спустя, она могла справиться с любой работой в своей транспортной компании. Однако Джорджия всегда сожалела, что не умеет так же ловко управляться с мужчинами. «Впрочем, — подумала она с ироничной улыбкой, доставая ключи от двери, — хватит в семье и одной сердцеедки. Интересно, как Сесилия будет объясняться с весьма наблюдательным Кеном Полдруаном? Вряд ли ему понравилось, как она вела себя со Спенсером Бримстоуном».
