Как только Тина вышла за ворота больницы, стал накрапывать холодный дождь. Добежав до рынка, она нырнула в кафе и заказала чашку кофе. Тина прихлебывала душистый напиток, пытаясь привести в порядок растрепанные чувства и мысли. Имела ли она право, не говоря уже о мужестве, бросить тетушку после стольких лет? Ее взор переместился за окно, она увидела площадь и раскачивающуюся на ветру вывеску гостиницы «Под гербом Тюдоров». Пелена дождя закрыла черно-белые деревянные доски и фасад гостиницы – там, на мостовой у входа, она сказала «до свидания» Джону Трекарелу.
Тина вспомнила, что он ей говорил. Она знала, что если бы в этот момент он был здесь, то подтвердил бы, что она правильно поступила, восстав против деспотичной тетки.
– Ты свободный человек и хозяйка своей судьбы, – сказал бы он. – У тебя что, не хватает решимости воспользоваться этим шансом?
Свободна! Уехать из Чорли... В Лондон.
Тину охватило волнение. В этот момент она поняла, что сделает это, уедет в большой город вместо того, чтобы только мечтать об этом на мысу в Чорли. Удивительное дело – стоило Тине подумать об этом, как она словно ощутила крепкое рукопожатие Джона. Его руки запомнились девушке лучше всего – от ее взгляда не ускользнуло готическое золотое кольцо на безымянном пальце, которое свидетельствовало, что он был женат. Его супругу звали Джоанна. Тина узнала ее имя из справочника «Кто есть кто», хранившегося в городской библиотеке. Джоанна Элизабет, дочь полковника в отставке Хилларда Кэрриша из Бриншема, Девон.
Джоанна Кэрриш вышла замуж за Джона Трекарела, когда ей было двадцать, а ему двадцать семь. Спустя два года у них родилась дочь, Элизабет. А еще через год Джоанна погибла во время парусной прогулки с друзьями неподалеку от побережья Санта-Моники.
Это произошло восемь лет назад, и, вспомнив глубокие морщины вокруг рта Джона, Тина пришла к выводу, что он любил свою жену и тосковал по ней. Она, конечно, была великолепна, и теперь он уже не сможет никого полюбить, ведь у него была полная жизни и энергии Джоанна. Она была верной подругой, эта красавица. Наверное, она звала его Джонни... и, переполненный болью от сознания ужасной потери, он сказал Тине: «Не упусти свой шанс. Молодость коротка, и терять время нельзя».
Тина уехала в Лондон через неделю, вооруженная блестящими рекомендациями начальства в Чорли и адресом, который ей дала одна сотрудница. Ее кузина работала в Лондоне и жила в общежитии для работающих девушек. Тина надеялась снять там комнату.
У вокзала Тина села в автобус и через полчаса уже перекладывала пожитки из чемодана в шкаф своей новой комнаты. Общежитие располагалось в высоком здании времен короля Георга неподалеку от Кенсингтон-хай-стрит. Тесса Нил, тоже приехавшая из Чорли, оказалась очень приятной дружелюбной девушкой.
На следующий день она предложила Тине осмотреть Лондон и поинтересовалась, что она думает насчет поисков работы. Тесса трудилась в машинописном бюро, где, по ее словам, всегда требовались умеющие быстро печатать девушки. Но Тина, в сумочке которой лежал чек на небольшую сумму, решила посвятить предстоящую неделю обследованию Лондона, а не садиться сразу за пишущую машинку.
– Я хотела бы немного осмотреться, прежде чем на что-то решиться, Тесса, – уклончиво ответила она. Пройдя курс обучения стенографии на вечерних курсах, Тина хотела попробовать силы в качестве секретарши. А набрав опыта в этой должности, она сможет найти работу в Канаде или Австралии. От такой возможности ее сердце учащенно забилось.
– Все равно я расскажу о тебе нашему управляющему, – улыбнулась Тесса. – Кузина очень хвалила тебя, вы чудесно сработались.
Лондону было что предложить вниманию приезжих, особенно девушек, – его сказочные магазины. Первое утро Тина провела, гуляя с широко раскрытыми глазами и разглядывая витрины магазинов на Оксфорд-стрит. Она зашла перекусить в кондитерскую, чувствуя себя ужасно неловко оттого, что сидит одна, наслаждаясь томатным супом, приготовленным на гриле мясом и сплитом[1]. Потом путешественница села в автобус, идущий до знаменитого Гайд-парка, где прогулялась вдоль Серпантина[2]и выпила чаю в открытом кафе.
На обратном пути Тину осенила сногсшибательная идея, которая занимала ее мысли весь следующий день. Она может сходить в галерею, где до сих пор проходила выставка бронзы Джона Трекарела, отлитой в Вест-Индии! Увидеть работы Джона – это почти то же, что и увидеть его самого воочию. Со времени их разговора на мысу в Чорли минул уже месяц, и девушка полагала, что скульптор давно вернулся на свою Санта-Монику.
«Дом у синей воды». В воображении Тины ожил известный художник, весь сама обходительность и обаяние. Его поместье стоит на берегу океана, в комнатах слышен шум перекатывающихся через рифы серебристых волн, разлетающиеся брызги наполняют воздух запахом озона. Вокруг много цветов, плюща, красного жасмина и яркой бугенвиллеи...
Тина вздохнула и заставила себя вернуться на бренную землю. Для похода в галерею ей надо одеться попривлекательнее. Девушка открыла узкий встроенный шкаф и достала два новых костюма, которые купила, поддавшись на уговоры Китти. Они были недорогие, но очень элегантные. Один был стилизован под французскую морскую форму с белыми вставками. Второй наряд состоял из жакета, отделанного рельефной вышивкой с искусственными топазами, и облегающего платья джерси дымчато-голубого цвета. Тина выбрала второй костюм.
Часам к одиннадцати следующего утра Тина была готова и выглядела как картинка. Особую прелесть ей придавали пепельные волосы, подобранные кверху и закрепленные черепаховой гребенкой, и ярко накрашенные губки. Она внимательно осмотрела свое отражение в зеркале, убедившись, что хороша, как никогда. «Его там не будет, бедная девочка! – вздохнула Тина. – Господи, этот мужчина уже далеко отсюда, очень далеко, а о тебе он забыл и думать».
Тина решила кутить напропалую и, дойдя до Хай-стрит, поймала такси. Она назвала водителю адрес галереи и с удобством расположилась на заднем сиденье, намереваясь наслаждаться красотами Лондона.
Стояло ясное апрельское утро, солнечные лучи согревали тротуар, по которому медленно гуляли или куда-то спешили прохожие, а в глубине боковой улочки Тина заметила тележку, груженную связками тюльпанов и лютиков. Такси повернуло на улицу, которая, казалось, целиком состояла из антикварных лавок, миновало несколько прелестных зданий и выехало на Челсийскую набережную. А минуту спустя девушка уже выходила из такси, ощущая необычайный подъем. Снаружи галерея была очень нарядной и современной, с большими стеклянными окнами и огромными, отделанными деревом дверьми, пройдя через которые Тина ступила на ковер, мягкий и пушистый, словно только что подстриженный газон.
Она заплатила за вход и попала в длинный зал. Бронзовые экспонаты осматривали всего несколько посетителей, и голоса их растворялись в пространстве, как это бывает в музее или библиотеке. Работы Трекарела стояли на пьедесталах.
