Джоанна подошла к окну и, высунувшись наружу, попыталась найти на стене хотя бы следы обуви человека в черном, но, кроме пятен крови на подоконнике, ничто не свидетельствовало о его недавнем присутствии. Она не смогла бы объяснить даже самой себе, почему ее охватило странное, необъяснимое желание позвать его обратно.
Конечно, с ее стороны было бы чистым безумием просить ночного гостя, чтобы тот вернулся, или допытываться о его имени. Он пробыл в ее спальне всего несколько минут, пытаясь довести до ее заторможенного, онемевшего от страха рассудка угрозу, нависшую над ее жизнью, и мысль о необходимости побега. Однако и этого времени Джоанне хватило, чтобы у нее появилось нелепое ощущение, что она может ему доверять.
Напуганная до смерти, близкая к безумию, она ни на миг не усомнилась в правдивости его слов. Всех сокровищ, спрятанных за высокими крепостными стенами Йорка, не хватило бы, чтобы заставить ее покинуть спальню и последовать за ним, однако она ему верила и не собиралась пропускать его предостережение мимо ушей.
Джоанна глубоко вдохнула, всматриваясь в холодное осеннее утро, и принялась заплетать косу.
Раздался быстрый, легкий стук в дверь, и сердце в ее груди подскочило от страха. Усилием воли она заставила себя оторвать взгляд от стены за окном и затворила деревянные ставни, под которыми на подоконнике отчетливо проступало кроваво-красное пятно.
— Ты еще спишь? — донесся до нее голос Агнес Мальби. Джоанна подняла засов и открыла дверь, впустив в спальню свою золовку. Лицо юной Агнес было омрачено тревогой, а пар из глиняного кувшина с горячей водой, который она несла перед собой, не способен был скрыть следы недавних слез на покрасневших глазах. Она передала кувшин Джоанне.
— У тебя такой удрученный вид, — произнесла Агнес. — Ты опять вспоминала Ольтера этой ночью? — Она прошла мимо Джоанны и уселась на сундук с приданым. — Почему ты заперла дверь на засов? Или ты боишься спать одна?
— Ольтер всегда ее запирал. Я просто следую его примеру, — ответила Джоанна.
— И ставни плотно закрыты… Ты уверена в том, что не заболела?
Джоанна подошла к столу, стоящему рядом с окном, и раскинула свой плащ поверх подоконника, чтобы спрятать пятно, после чего приоткрыла одну створку. В комнату ворвался поток свежего прохладного воздуха раннего утра.
— Благодарю тебя за воду, Агнес. Тебе не стоило так… Пухлые губки Агнес изогнулись в застенчивой улыбке.
— Тебе пришлось бы долго ждать, пока ее принесут. Служанки этим утром совсем забыли о своих обязанностях.
— Почему?
Улыбка на лице Агнес сделалась шире.
— Они не подали вовремя воду для умывания даже мне, и когда я пошла узнать, в чем дело, оказалось, что они прямо-таки одержимы всей этой чепухой насчет Самхейна[6]. — Девушка прислонилась к стене и пожала плечами. — Мой отец попытался положить конец этим нелепым суевериям, когда только вступил во владение замком, но бретонцы — народ упрямый, и аббат посоветовал ему оставить их в покое. По его словам, это отвратит их от кровопролития и других тяжких грехов — ведь они боятся, что духи тех людей, которым они причинили при жизни зло, явятся в канун Самхейна, чтобы им отомстить… — Агнес вздохнула. — Мне пришлось умыться возле очага на кухне, а остальную воду я принесла тебе.
— Спасибо, Агнес.
— Я хотела переговорить с тобой наедине.
Джоанна, вздрогнув, отвернулась и устремила взор на густой лес за стенами Рошмарена.
— Что-нибудь случилось?
Не дождавшись ответа, она посмотрела на Агнес, которая вытирала глаза широким узорчатым рукавом. Улыбка исчезла с ее лица так же быстро, как и появилась.
— Что тебя беспокоит, Агнес?
Агнес вскинула голову и попыталась улыбнуться.
— Могила, — пояснила она. — Вся эта суета насчет Самхейна напомнила мне о могиле Ольтера. Мне бы хотелось, чтобы на ней как можно скорее установили каменное надгробие с его изображением.
Если на то будет воля Божья, Джоанне уже никогда не придется увидеть это надгробие. Она успокаивающим жестом положила руку на плечо Агнес.
— Раз уж ты так хочешь, найди каменщика для работы в часовне. Возможно, Молеон поможет тебе в этом… Агнес улыбнулась:
— Да, я непременно его спрошу. Он приедет к нам сегодня? Если нет, завтра я сама к нему отправлюсь.
Завтра… Завтра в лесу ее должен подстерегать убийца. Если Агнес поедет вперед…
Джоанна сжала ее плечо.
— Лучше жди его здесь. Не надо ехать одной к Молеону.
— Почему?
"Деньги были предложены только за вашу жизнь” — так, кажется, говорил ей человек в черном.
Джоанна уже подумывала о том, не сообщить ли Агнес о предостережении незнакомца, но затем отвергла эту мысль. Если вследствие праздных сплетен или злого умысла по замку распространится слух, что вдова Мальби знает об угрожающей ей опасности, ее враги могут прибегнуть к иным способам, чтобы добиться своей цели. Ночной гость рисковал жизнью, чтобы ее предупредить, и она не собиралась сводить его усилия на нет из-за собственной болтливости. Тем не менее она предпочла бы, чтобы завтра Агнес оказалась как можно дальше от Рошмарена.
— Агнес, почему бы нам с тобой не отправиться завтра утром в Динан, чтобы найти там каменщика? Ты ни разу не покидала замок с тех пор, как я впервые появилась здесь. Разве тебе не хочется снова побывать в Динане?
— Адам Молеон приносит мне все новости из Динана. Мне незачем ехать туда самой. Давай попросим Адама привезти нам заодно и каменщика. Ты дашь мне золото?
Джоанна, посмотрев на Агнес, нахмурилась. Похоже, девушка настолько влюблена в Адама Молеона, что не сделает ни шага без его совета. Не Молеон ли был тем человеком, который предложил золото наемному убийце? Его помолвка с Агнес превращала его в хозяина замка Рошмарен. И в качестве супруга юной наследницы Молеон мог присоединить Рошмарен к собственным владениям, как только обнаружится, что Джоанна не носит под сердцем ребенка покойного сеньора.
Но если бы Адам Молеон хотел ее гибели, зачем же тогда ему было намекать Джоанне, что он не прочь на ней жениться? Он не производил впечатления человека, способного убить женщину, однако кто еще мог извлечь выгоду из ее смерти? И не будет ли лучшим выходом для Агнес, если Джоанна просто уедет отсюда, предоставив в распоряжение Молеона свои земли и наследницу?
Она вздохнула.
— Я напишу своему дяде, Агнес, и попрошу его о помощи. Те сбережения, которые у нас сейчас есть, пойдут на твое приданое, сестренка.
— Адам уже говорил с тобой об этом? — взволнованно спросила Агнес.
— Он говорил с Ольтером, — ответила Джоанна. — Разве он тебе ничего не сказал?
