«Твоему мужу». Аннелизу бросило в дрожь. С отчаяния ей даже пришла в голову мысль примерить перчатку прямо сейчас, однако все знали, что ее не следовало надевать до замужества – это считалось плохой приметой. Но… хотя бы попробовать. Только просунуть руку и посмотреть, пройдет ли этот холод, неожиданно сковавший ей душу.
Глава 2
– Отойдите, пожалуйста, от перил. Хоть мы и на якоре, все равно это опасно – с приливом начнется качка, и вас может выбросить в море.
Аннелиза опустила голову и с покорным видом отступила на палубу. Страйпс, корабельная кошка, выгнув спину, с жалобным мяуканьем терлась возле ее ног.
– Извините, капитан, но я так мечтала увидеть Африку! Может быть, вы… Вы не передумали? Нельзя же держать меня все время как заключенную в тюрьме. Почему мне нельзя сойти на берег, пока мы на стоянке?
– Вы не в тюрьме, госпожа Хотендорф.
– В тюрьме, – упрямо произнесла Аннелиза. Она нагнулась и взяла кошку на руки. – Страйпс и я – единственные узники. Всем остальным позволено сойти на берег.
– Кошку на берег брать нельзя. Она может убежать.
«Как и я, – неожиданно подумала Аннелиза, и сама удивилась этой мысли. – Я тоже могу убежать».
Капитан Фербек широким жестом обвел палубу. В отсутствие матросов и привычной рабочей суматохи она выглядела устрашающе необъятной.
– Смотрите, какой простор. Гуляйте на здоровье по всему кораблю.
– Что корабль, когда Африка совсем рядом! – Аннелиза с тоской посмотрела в сторону берега. – Вон и порт – я даже слышу крики рабочих, только слов не разберу.
На миг ей показалось, что в глазах капитана появился проблеск сочувствия, однако Фербек тут же решительно покачал головой. Ну что ж. Нет так нет. Аннелиза круто повернулась и ухватилась за поручень. Интересно, можно ли его чем-нибудь разжалобить? Как бы он повел себя, если бы она призналась, что всю жизнь мечтала увидеть диких слонов и только это помогло ей кое-как дотянуть до стоянки. Ни у кого из мужчин не было такой катавасии в желудке, как у нее, из-за бесконечной качки, никто, кроме нее, так не страдал от других последствий – тех, о которых из деликатности принято умалчивать. К тому же моряки спокойно переносили разлуку с близкими, тогда как у нее после прощания с матерью до сих пор щемило сердце. Фербеку было невдомек, какие надежды она возлагала на встречу с Африкой, как ей была необходима эта короткая передышка для поддержания бодрости духа и тела. После монотонного плавания, когда день казался длиной в неделю, когда недели тянулись месяцами, а череда месяцев сводила с ума своей бесконечностью, ей требовался отдых. В отличие от экипажа, и в особенности от капитана Фербека, она жестоко страдала из-за неудобств корабельной жизни. Зато они, эти насквозь пропитанные солью морские волки, буквально смаковали каждый из убогих дней, проведенных в океане.
– Не стану скрывать от вас, – извиняющимся тоном произнес Фербек. – Я сам собираюсь на берег – нам нужно забрать последнюю партию провианта.
– Вот и прекрасно, капитан. Я могла бы пойти вместе с вами.
– Увы, это слишком опасно.
Аннелиза скорчила недовольную мину и тут же устыдилась. В течение всего путешествия капитан был неизменно вежлив и снисходителен к ней. Именно о таком обращении она всегда мечтала. Но жизнь порой преподносит самые неожиданные сюрпризы.
Она оказалась на строгой щадящей диете, едва успев ступить на борт «Острова сокровищ». Ей казалось, что с началом плавания ее существование изменится, и это действительно произошло, но скорее в сторону ограничения свободы, а не наоборот, хотя формально она не могла ни к чему придраться. Здесь все обращались с ней самым уважительным образом. Ей нечего было возразить на вежливые распоряжения капитана. Как можно было отказываться выполнять уязвлявшие самолюбие приказы, если они сдабривались столь любезными комплиментами? В результате она превратилась в маленькую марионетку, послушно отвечающую на осторожные подергивания мастера за веревочки.
– Если б даже я захотел взять вас с собой, – продолжал капитан, – я бы не смог присмотреть за вами. Только что с берега вернулся мой заместитель; он разговаривал с представителем компании, и мы получили указание забрать весьма необычный, я бы даже сказал, неожиданный груз.
Но Аннелиза ничего не хотела знать. Она принялась уговаривать капитана:
– Ну пожалуйста, возьмите меня с собой. Я честно выполняла все ваши требования. Вспомните стоянку в Лиссабоне – я тогда осталась на корабле, как вы сказали. Шесть месяцев мне не доводилось ступать на твердую землю. Я уже забыла это ощущение. Наверное, можно найти на берегу какое-нибудь тихое место, где я могла бы погулять хотя бы несколько минут. Понимаю, вам незачем брать на себя такую обузу, но меня может сопровождать любой человек из вашей команды. Только укажите маршрут, и обещаю вам, я ни на один дюйм не отклонюсь от него.
Она умолкла, выжидая, но Фербек все еще не желал поддаваться. Вероятно, наилучшим образом на него могли подействовать самые что ни на есть простые формулировки с четкой констатацией конкретных шагов. Поэтому Аннелиза заговорила короткими рублеными фразами:
– Определите ваши сроки, назовите любые условия. Я – человек послушный, и вы это знаете.
– Да, это я заметил. – Фербек кивнул. Его мрачный тон выражал разочарование, словно его скорее огорчала, чем радовала ее дисциплинированность. Он перевел взгляд на берег и, казалось, заколебался.
Однако это пребывание на грани нерешительности длилось не более секунды.
– Африканская природа может пагубно отразиться на вашем здоровье, – неожиданно заявил он. – На моих глазах умирали крепкие мужчины. Здесь много всякой заразы – и в воздухе, и в воде, да к тому же целые полчища всякого гнуса.
После такого объяснения следовало бы склонить голову и вежливо извиниться, следуя тем бесчисленным советам, которые она когда-то давала своим подопечным. Однако вместо этого Аннелиза потянула себя за манжету, а затем дотронулась до края жесткой ткани у горла. Стоявший колом воротник при каждом глотательном движении задевал кожу в нижней части подбородка.
– Видите эту прочную голландскую шерсть, капитан? Можете мне поверить, она настолько плотна, что сквозь нее ни один гнус не проникнет. В таких доспехах мне никакая зараза не страшна.
Аннелиза рассчитывала, что Фербек не устоит перед этими доводами. Раньше он весьма неодобрительно высказывался по поводу ее не подходящей для тропического плавания одежды. Давая ей советы, как одеваться, он всякий раз смущенно заикался, краснел и заранее извинялся за возможные обиды с ее стороны. Он убеждал ее, что ей будет легче переносить жару, если оставить голову непокрытой и расстегнуть пуговицы на рукавах и воротнике, но Аннелиза всегда отклоняла его рекомендации, вежливо напоминая о том, что порядочные женщины не выставляют полуобнаженное тело перед мужчиной и уж тем более – перед целой командой матросов.
