– Однако нашел же ты подходящего мужа для Энни.
– Мне удалось заверить Гейзенби, что я ей не родственник, а просто сосед. Кстати о Гейзенби. Как могло случиться, что он дал своему кузену неправильные указания относительно дороги? Он хорошо знает наши места и не мог ошибиться... Разве что сделал это намеренно. Он, случайно, не следующий в очереди за титулом? А?
– Уилл!
– Ты права, с моей стороны было бестактностью спрашивать об этом... Ну так как? Он следующий?
– Мартин вообще не может претендовать на титул. Он всего лишь кузен по материнской линии.
– Да? А внешне не похож на своего брата? Мы с Мэллори встречались в Лондоне, но я не помню, есть ли между ними сходство.
– Какое это имеет значение? – с недоумением спросила Ханна.
– Ну, если они похожи, Мартин мог бы попытаться выдать себя за кузена, если бы того все же съели собаки на пустоши.
– Уильям Торн! Что вы себе позволяете? Как такая отвратительная мысль могла прийти вам в голову!
– Даже не знаю... должно быть, это озарение свыше. Ну, так что насчет сходства?
– Они совершенно разные! Лорд Мэллори выше на голову.
– Гейзенби мог бы встать на каблуки.
Ханна хихикнула и продолжала:
– У лорда Мэллори темные вьющиеся волосы, а у кузена – цвета подсолнуха.
– Ну, Ханна, краску для волос изобрели в незапамятные времена.
– Ты невозможен! У лорда Мэллори вполне классический нос, а Мартин курносый. Надеюсь, ты не думаешь, что он смог бы переделать себе нос?
– Актеры в этих случаях используют специальные накладки... А что значит классический нос?
Брат с сестрой остановились в холле второго этажа, и теперь Бериник смотрел на Ханну, усмехаясь и явно получая удовольствие оттого, что дразнит ее.
– Это же ясно, – нетерпеливо ответила сестра. – У него вполне аристократический нос. Правда, чуть-чуть неровный, если смотреть в анфас.
– Был сломан.
– Возможно, но это совсем незаметно.
– А знаешь, прогуливаясь по Литтл-Минд после заката солнца, он вообще рисковал лишиться носа. Он тебе понравился?
– Лорд Мэллори? Пожалуй, да. Он был мил и галантен. Думаю, маркиз – храбрый человек: я сказала ему, что ты мой брат, но он не побледнел и не стал заикаться!
– Ах вот как!
– Можно мне побыть с тобой, Уилл? Если хочешь, я переоденусь.
– Не стоит, дорогая! Мне даже нравится, когда в гостиной немножко пахнет лошадьми. Хочешь, сыграем партию в макао?
– Я бы с удовольствием, но не могу рисковать своими карманными деньгами. Хочу скопить и преподнести маме в подарок новую шляпку.
– Тогда сыграем на желание.
– Идет! – Они направились в сторону гостиной. Помедлив, Ханна спросила: – Все же скажи, ведь ты не веришь, что Мартин мог намеренно послать своего кузена на пустошь?
– Конечно, нет, это была глупая шутка. У него и впрямь нет для этого причин, раз он не наследует титул.
– Даже если бы и наследовал! Мартин не способен на такую подлость: он порядочный и добрый человек.
– Само собой! Именно порядочный и добрый... и мне жаль, что я не подумал о нем раньше. Возможно, мне стоит спросить у него совета.
– Совета? Но в каком деле?
– Да видишь ли, у меня тут возникла небольшая проблема. Сначала-то я думал попросить совета у Дэмпси: он тоже добрый, но я не хочу, чтобы мама узнала обо всем раньше времени. А ты знаешь Дэмпси: если не потребовать с него страшную клятву, он мгновенно все разболтает.
Глава 2
– На этой маленькой ферме есть лошади, которых можно по праву назвать лучшими в Англии, – с гордостью сказал сквайр Тофер. – Ну, и еще у нас есть Снуп.
– О да, Снуп – это настоящее чудо! – подхватил Мартин. Сел рядом с Мэллори, который клевал носом, и ткнул его локтем в бок.
– Пей чай и смотри не вылей его себе на штаны, – прошипел он и уже в полный голос продолжал: – Если увезешь его с собой, Мэл, будешь самым счастливым человеком на свете.
– Несомненно, это весьма ценное приобретение. Хотя последнее время мне кажется, что именно ты, Мартин, и есть самый счастливый человек на земле. А все потому, что рядом с тобой Энн. И это навсегда.
– Как мило с вашей стороны, милорд! – Щеки Энн залил нежный румянец.
– Я просто констатировал факт. – Мэллори изо всех сил боролся с дремотой. – По правде говоря, я бы очень хотел видеть Снупа в своих конюшнях. Всегда мечтал приобрести потомка знаменитого Турка. Мартин говорит, он отлично сложен и обладает добрым нравом.
– Гейзенби так сказал? – Брови сквайра поползли вверх.
– Мэл не любит упрямых животных, – быстро проговорил Мартин.
– Это так, – кивнул Мэллори. – Вынужден признаться, я несколько эксцентричен в этом вопросе. Мне уже представлялась возможность приобрести потомков Турка, но оба раза я отказался от сделки, так как животные были не в меру норовисты. Если есть риск, что конь выбьет кому-нибудь мозги, его родословная не имеет особого значения. По крайней мере для меня.
– Должен заметить, лорд Мэллори, – протянул сквайр, изумленно поглядывая на зятя, – что Снуп не всегда бывает дружески расположен к людям. Честно говоря...
– Честно говоря, – перебил его Мартин, – я сам удивляюсь, как это Снуп еще никого не укусил. День за днем вокруг него толчется масса народа. Неудивительно, что он стал немного нервным последнее время.
– Ты берешь назад свои слова о его покладистом характере? – спросил кузена Мэллори.
– Ничуть не бывало! – горячо отозвался Мартин. – Просто последнее время ему уделяли слишком много внимания, вот он и стал немного возбужденным, иногда шарахается от людей. Но от тебя, Мэл, он шарахаться не будет, уверен.
– Правда? – спросил маркиз, с трудом преодолевая дремоту.
– Конечно! Я просто уверен: если ты протянешь ему яблоко – он спокойно возьмет его. Непременно почувствует, как ты жаждешь обладать им, как будешь холить И лелеять его!
Мэллори кивнул и с трудом подавил зевок:
– Завтра, да?
– Уже половина одиннадцатого, и вы ужасно устали, милорд, – негромко произнесла Энн. – Допивайте скорее свой чай и идите спать.
– Энни! Как можно указывать маркизу, когда идти спать! – воскликнула миссис Тофер.
– Мама, еще немного, и милорд заснет прямо на диване, – решительно заявила молодая женщина. – Лорд Мэллори, – вновь обратилась она к гостю, – вы достаточно долго были вежливым и благодарным гостем, и никто на вас не обидится, если вы пойдете к себе в спальню. У вас был на редкость трудный день, и вы, несомненно, устали. Да и папа привык ложиться не позже десяти.
