Она стояла неподвижно, глядя, как он уходит, пока не услышала, как снова звякнул колокольчик. Дрожащими руками она нащупала позади себя раковину. Прислонившись к ней, она прикрыла глаза и сделала глубокий вздох. Ее губы все еще горели от его поцелуя, а тело трепетало от его прикосновений.
Зак Маккензи бросил ей вызов. Захочет ли она принять его? Бримстоун внезапно показался ей более опасным, чем она себе представляла. Неужели какой-то оборванец может так всколыхнуть ее чувства? Впервые в жизни она боялась доверять себе. У нее была единственная надежда, что Зак вскоре уберется из города вместе с остальной шайкой. Если же нет, ей придется избегать его любой ценой.
Зак спрятался в тени, когда Роуз вышла на улицу и заперла дверь. Когда он вернулся в город, то нигде не заприметил Тейта, и это его беспокоило. Джесс Тейт шел по жизни, разбрасывая вокруг себя угрозы. Обычно он всегда осуществлял их, особенно если дело касалось кого-нибудь, кто был меньше или слабее него.
Значит, эта рыжая знает его кузена Джоша. Что ж, чем меньше речь будет заходить о его семье, тем лучше. Он не мог не усмехнуться, вспомнив о Джоше и его невесте. Роуз сказала, что они с Эмили были подругами. Он готов держать пари на свою лучшую пару ботинок, что двух таких девушек слишком много на одного мужчину. В следующий раз, когда он увидит Джоша, надо будет выяснить, какую роль играла Роуз в ухаживаниях его двоюродного братца.
Стараясь держаться в тени, Зак бесшумно крался за Роуз в небольшом отдалении, решив проводить ее до дома. Через несколько секунд после того, как она поднялась на крыльцо, загорелся свет в окне первого этажа.
– На сей раз спокойной ночи, Роуз Дюбуа, – пробормотал он. – Мне кажется, самым лучшим было бы затащить тебя в постель. Так что заруби себе на носу: очень скоро я буду также говорить тебе и доброе утро.
Он пошел дальше по улице – туда, откуда доносился громкий смех, временами заглушаемый дребезжащим звуком старенького пианино. Зак задержался на пороге прокуренного салуна и огляделся. Тейт с двумя своими любимчиками сидел за столом в углу. Как ни противно было Заку присоединяться к этим сукиным сынам, у него не было другого выхода. Он подошел к столу и сел рядом.
.– Где ты шлялся? – спросил Тейт. – Что-то тебя не было видно. – Эти слова были брошены небрежно, и Зак понадеялся, что Тейт не станет хорохориться и не полезет в драку, как это обычно случалось, когда он бывал слишком пьян.
– То же самое и я могу у тебя спросить. Весь вечер искал твоих парней.
– Тейту надо было переменить портки, а потом нам захотелось пожрать, – ответил за главаря Щука.
– А куда подевались Бык с Джо? – спросил Тейт. Зак рассмеялся.
– А ты как думаешь? Каждый раз, когда мы заходим в город, Бык первым делом отправляется проверять местный бордель.
– Ага, а нам потом приходится об этом без конца слушать, – проворчал Кейн. – Эй, Щука, пойдем-ка сами проверим это местечко. – Приятели поднялись и направились к двери.
Тейт налил себе еще одну порцию виски и опрокинул ее в свою глотку.
– А ты что, уже пощупал здешних девок? – Он едва ворочал языком.
Зак покачал головой.
– Можно подумать, у меня полно времени. Я думал, мы будем промышлять в здешней округе.
Тейт поднял кустистые брови и удивленно нахмурился:
– Откуда у тебя такие мысли?
– Ты был полон решимости приехать сюда. Значит, у тебя была какая-то веская причина.
Тейт сердито выпятил челюсть, его глаза загорелись яростью.
– Слишком ты смышленый, Маккензи, только все себе на беду. Смотри, как бы не пришлось тебя пришить за твой длинный язык. – Он отшвырнул свой стул и нетвердой походкой пошел прочь.
Зак остался за столом и смотрел, как Тейт, тяжело ступая, с грохотом поднимается по лестнице. Слишком долго он работает техасским рейнджером – хорошо, что срок его контракта скоро подходит к концу. Он соскучился по «Трипл-Эм» и хочет вернуться к работе на ранчо.
Зак потратил шесть месяцев на то, чтобы выйти на эту банду. За это надо было благодарить кузена Коула – именно он ездил с шайкой, когда Зак нашел его и отослал обратно в Техас. Две недели назад он вышел на следы угонщиков скота. Беда была в том, что у Зака не было достаточно веских доказательств, чтобы арестовать их. Инстинкт подсказывал ему, что Тейт привел банду в Бримстоун неспроста. Тейту не нравилось, когда в его шайке появляются думающие люди, так что, если Зак еще раз сделает такой бездарный промах, как только что, ему никогда уже не удастся добыть необходимые доказательства. За те две недели, что он был с ними, они не совершили ни одной кражи, но Коул рассказывал ему, что они только Этим и занимались, когда кочевали по Аризоне.
Зак почувствовал себя страшно усталым. Он был измотан слежкой за бандой, ему страшно хотелось все бросить, ускакать подальше и забыть о том, что этот сброд вообще существует на свете. Но если он и оставит службу рейнджера, то только тогда, когда увидит этого ублюдка Тейта мертвым или упрятанным за решетку.
Единственное, что могло сделать это назначение хоть в какой-то мере сносным, была рыжеволосая «девушка Харви».
Она могла бы стать отличной приправой к этому неаппетитному жаркому. Зак плеснул себе на донышко и вспомнил о том поцелуе. Да, она могла бы превратить выполнение этого задания в настоящую сказку.
Глава 3
Тщательно закрыв за собой дверь спальни, Роуз сняла с головы черный ободок и вытащила из волос шпильки. Было так приятно распустить волосы. Она растрепала их, вертя головой, пока они спутанным покрывалом не рассыпались по плечам.
Вынув из кармана письмо Эмили, она положила его на ночной столик, потом задернула занавески и сняла с себя одежду. Ей нравилось быть свободной, с рассыпанными по плечам длинными волосами и чувствовать, как воздух овевает обнаженное тело.
Не то чтобы она когда-нибудь демонстрировала наготу перед кем-нибудь посторонним. Она никогда полностью не раздевалась даже в присутствии Эми, когда две молодые женщины жили в одной комнате в Нью-Мексико. Но быть может, это было скорее благодаря стыдливости Эмили, а не ее собственной?
Она никогда не обнажалась и перед Уэсом тоже. Вот уж у кого не было никакой стыдливости, которую следовало бы уважать. Она всегда отворачивала лампу или прикрывалась простыней, чтобы снять платье, когда они спали вместе.
Роуз задержалась перед высоким зеркалом, висящим в углу, и внимательно всмотрелась в свое отражение. Почему ей так нравились такие моменты, вроде этого? Может быть, в этом проявлялась развратная сторона ее натуры, в чем она не признавалась даже себе самой? А может быть, причина была в том, что на людях она надевала на себя маску и боялась, чтобы кто-нибудь не понял, что на самом деле она жаждет выйти замуж по любви, а не из-за денег, о чем говорила на каждом углу?
Она поднесла руки к губам, все еще помнившим поцелуй Зака Маккензи. Неужели ее снова охватят сомнения и она не применит к нему своих излюбленных приемов обороны? А может быть, все будет по-другому: она освободится от своих комплексов и сможет стоять обнаженной перед ним так, как она это делает сейчас? Ей казалось, что она сделала бы это не колеблясь.
