Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
– Так что тут?
– Мертвая женщина. – Олунд пожал плечами. – Вероятно, была изнасилована, после чего ее забили насмерть. Пока рассмотреть трудновато, но ребята уже ставят палатку. Надо подождать.
Хуртиг кивнул и плотнее натянул куртку. Вдоль длинных сторон футбольного поля помещались огромные прожекторы, и Хуртиг подумал, не позвать ли дежурного, чтобы зажечь их. Но нет, это значило бы нарываться на проблемы. Журналисты наверняка слышали вызов по полицейскому каналу и могут явиться в любой момент. Галдящая толпа местных жителей – совсем не то, что ему сейчас нужно. Лучше всего действовать как можно незаметнее.
– Кто приехал? Не Рюден, а?
Олунд покачал головой:
– Нет. Биллинг сказал – Иво Андрич, потому что мы и раньше с ним работали.
– А я думал, Андрич в отпуске.
Когда Хуртиг в последний раз беседовал с судебным медиком, босниец намекнул, что после расследования по делу убитых мальчиков он вполне может позволить себе долгий отдых.
Сообщение о том, что дело считается закрытым, Андрич расценил как личную неудачу.
– Нет, вряд ли. – Олунд достал упаковку жвачки. – Я слыхал, он уволился, когда нам пришлось прекратить расследование по мальчикам-беженцам. Черт его знает, может, нам самим надо было прекратить… Хотите? – Он протянул упаковку.
Хуртиг тоже чувствовал все это – бессильное отчаяние, смирение.
Приказ спустили сверху, и Хуртиг понял: расследование прекратили, потому что мальчики были нелегальными беженцами. Детьми без удостоверения личности, которых никто не искал, и потому расследование оказалось не таким важным, как если бы речь шла о каких-нибудь светловолосых и синеглазых детках из Мёрбю или Бруммы. Идиоты чертовы, подумал Хуртиг. Душевные инвалиды.
Даже если бы им не удалось поймать убийцу, они установили бы хоть несколько имен. Но все стоит денег, а на этих детей всем наплевать.
Персоны нон грата.
То, что люди одинаково ценны, – это не абсолютная истина.
Спросив разрешения, Хуртиг сунулся в белую палатку и узнал о положении вещей, после чего повернулся и взмахнул руками; в ту же минуту резко сверкнуло, и молния залила футбольное поле белым светом.
Хуртиг аж подскочил. Нахмурился. Он явно чувствовал себя неуютно.
– Андрич скоро приедет. Техники говорят – никаких неясностей. Они уже проверили место. Первые заключения получим через пару часов.
– Что значит – никаких неясностей? – Шварц вопросительно посмотрел на него.
– Личность женщины уже установили. Рядом лежала сумочка с бумажником. На водительских правах значится «Элисабет Карлссон». Явно изнасиловали, а потом убили. Но на этот вопрос ответит Андрич, когда осмотрит тело.
Хуртиг потер замерзшие руки.
– Техники выполняют свою работу, два патруля с собаками прочесывают район, в управлении ищут возможных родственников. Что еще надо сделать?
– Может, кофе? – Шварц невозмутимо направился к машине.
Дождевая вода с шумом лилась из водосточных труб, образуя на гравии большие лужи.
«Как у него это получается?» – подумал Хуртиг и направился следом.
Бандхаген
Въехав на парковку перед школой, Иво Андрич увидел Хуртига, Шварца и Олунда. Полицейская машина, в которой сидели все трое, выезжала с парковки. Йенс поднял руку, приветствуя его; Андрич помахал в ответ, после чего свернул и остановил машину возле большого кирпичного здания школы.
Он посидел в машине, глядя на темное, топкое от дождя футбольное поле. В одном углу – маленькая палатка криминалистов, в другом – заброшенные унылые ворота с рваной сеткой. Дождь все лил и лил, никак не показывая, что скоро кончится, но Иво решил оставаться в машине как можно дольше. Он устал и не очень понимал, что ему здесь делать. Он знал, что многие считают его лучшим в стране судебным медиком и что опытностью с ним мало кто может сравниться, но все же, все же. Его опыт, полученный за границей, мог бы обеспечить ему задания другого рода.
За границей, подумал Иво. Это значит – в Боснии. Которую он когда-то называл своей родиной.
И вот он сидит здесь, в нем клубится усталость, в глаза словно песку насыпали. Иво думал о событиях последних дней и о деле мертвых мальчиков.
Первого нашли в кустах у входа в метро «Турильдсплан», труп почти мумифицировался.
Потом был Свартшёландет и белорусский мальчик, за которым последовал забальзамированный труп возле дорожки для игры в петанк в Данвикстулле. Все тела носили следы жестоких побоев.
Последним стал Самуэль Баи, мальчик-солдат, которого нашли повешенным на чердаке в квартале Монумент в Сканстулле.
В течение нескольких жарких летних недель эти пять случаев не выходили у него из головы, пока он бодрствовал. Иво Андрич все еще был уверен: полиция имеет дело с одним и тем же убийцей.
Расследованием руководила Жанетт Чильберг, а ее Андричу не в чем было упрекнуть. Она постаралась как следует, но в общем и целом в расследовании было полно ошибок и небрежностей. Через несколько недель расследование превратилось в нерасследование.
Один полицейский начальник и один прокурор не сделали свою работу, люди с хорошей репутацией врали о своем алиби… Недостаток рвения, который он наблюдал, в сочетании с нежеланием брать на вооружение существующие методики полностью лишили его иллюзий, а его доверие к судебной системе, и так не слишком высокое, испарилось окончательно.
Когда прокурор закрыл расследование, из Иво как будто выпустили воздух.
Андрич поплотнее натянул куртку и надел бейсболку. Открыл дверцу машины, шагнул под ливень и потрусил в направлении заградительной ленты.
Элисабет Карлссон лежала на боку, на мокром гравии возле школьного футбольного поля. Левая рука, неестественно выгнутая, без сомнения, сломана. Других видимых повреждений не было.
Иво Андрич оглядел предполагаемое место преступления. Женщина подверглась сексуальному насилию, но установление причины смерти следовало отложить до того времени, когда тело окажется в сухом хранилище патологоанатомического отделения в Сольне. Иво приказал отправить мертвую женщину туда, и санитары уложили труп в серый пластиковый мешок.
Андрич заторопился назад, к своей машине.
От увиденного ему в голову пришла одна мысль, подтвердить которую он хотел побыстрее.
Вита Берген
София Цеттерлунд страдала обширными провалами в памяти. В эти черные дыры она попадала в своих снах и во время бесконечных прогулок. Иногда, если до ее обоняния долетал какой-нибудь запах или кто-нибудь по-особому смотрел на нее, дыры расширялись. Стоило ей услышать, как хрустит гравий под деревянными башмаками, или увидеть чью-нибудь широкую спину на улице – и в мозгу вновь возникали картины. В такие моменты словно беспощадный смерч проносился через точку, которую София называла «я».
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
