— Что ты хочешь вырастить? — спросил он у сына и принес домой каталоги растений. Последние несколько вечеров они провели за каталогами, охая и ахая и восхищаясь снимками. Судя по всему, Сэм собирался остановиться на розах или азалиях. Но почему-то попросил собаку.
Сердце Чарли сжалось. Эйприл отвела глаза. Чарли положил руку на шелковистые волосы сына.
— Посмотрим, — мягко сказал он.
Это было ложью, и Эйприл тоже в ней участвовала. Хотя Сэм запрыгал, как мячик. «Посмотрим»…
Именно так говорил отец, когда Чарли сам просил собаку и верил, что она будет, но прошло много времени, а собака так и не появилась. Хотя Чарли вполне мог бы ухаживать за песиком, играть с ним и даже спать. А вот у Сэма была астма. Окажись собака в одной комнате с мальчиком, и у того может начаться приступ. Дай Сэму слишком холодное мороженое, выведи на улицу в жаркий день — и проблем не избежать. Стоит мальчику засмеяться слишком громко или заплакать слишком сильно, и он тут же начинает задыхаться.
Так много дней проведено в больнице, где Пит, пульмонолог Сэма, осматривает его и подшучивает:
— Эй, приятель, видно, соскучился по мне? Снова пришел навестить? Выглядишь слишком здоровым, чтобы бездельничать здесь.
Пит был прав. Сэм выглядел вполне здоровым девятилетним мальчишкой, крепким, белокожим, синеглазым, с гривой густых каштановых волос. Глядя на него и не поймешь, что с ним что-то неладно.
Люди умирали от астмы. Разве не поэтому Эйприл таскала Сэма на осмотры и каждое утро проверяла дыхание пикфлоуметром.[1]
Чарли до сих пор удивлялся, что Сэм появился в этом мире.
— Где я раздобыл такого чудесного мальчика вроде тебя? — спрашивал Чарли.
— На Марсе. На Юпитере. На планете Хирон, — смеялся Сэм.
Некоторые доктора утверждали, что соленый воздух Кейп-Кода полезен астматикам. Другой доктор настаивал на переезде в более сухой климат. И все предупреждали, что визиты Сэма в Нью-Йорк к деду и бабке необходимо сократить из-за загрязнения воздуха.
В дверь громко, настойчиво позвонили. Было слышно даже здесь, на заднем дворе. У Эйприл имелся ключ. Наверняка это Джимми, разносчик газет. Бедняга по уши влюблен в Эйприл и краснел и ронял сдачу каждый раз, увидев ее.
Звон не унимался, становясь все более назойливым.
— Придержи коней, — посоветовал Чарли, медленно направляясь к двери. По дороге споткнулся о части «лего», положил их в карман и повернул ключ в замке.
Перед ним стояли два копа, переминаясь и неловко переглядываясь.
— Чарлз Нэш? — спросил один. Чарли кивнул. Черт, неужели на него подали в суд? Такого раньше не случалось. Но вполне могло случиться. Один из клиентов упал в бассейн, выстроенный его фирмой, и долго сыпал угрозами. Второй утверждал, что в траве, посаженной Чарли, завелась мешетчатая крыса, укусившая его собаку. Но повестки приносили судебные приставы, не полицейские. Так почему они здесь?
— Произошел несчастный случай, сэр, — пробормотал тот, что помоложе. Чарли не мог сосредоточиться. Он кивнул, сам не понимая, почему это делает. Он стоял в пропитанном жарой тумане, и слова копа были подводным течением, увлекающим его на дно.
— По крайней мере мы так считаем, — продолжал молодой коп. — Все произошло в Хартфорде.
— Хартфорд? Но это в трех часах езды отсюда…
— Дело ведут тамошние копы, но они любезно позвонили сюда. И мы пришли сказать вам.
— Где они? О чем вы толкуете?
— В Хартфорде вам расскажут подробнее, но мы знаем, что авария произошла возле восемьдесят четвертого шоссе. На восточной стороне Хартфорда. Они оба в тамошней больнице.
— Они? Оба?
Чарли задохнулся.
— Нет-нет, мой сын на продленке. Он остается там до пяти или шести вечера, а потом за ним заезжает жена.
Тот, что постарше, уставился на Чарли, сузив глаза, словно пытаясь понять нечто, скрытое или подозрительное. Или считал, что Чарли в чем-то виноват?
— Машину уже не восстановишь. Весь салон сгорел.
— Что?!
Чарли взглянул на копа, старательно изучавшего туфли.
Молодые люди переглянулись.
— Вы знаете, куда они ехали?
Ледяное кольцо сжало ребра Чарли.
— Они ехали домой.
Коп покачал головой.
— Согласно отчету коннектикутской полиции, непохоже, что виноват водитель.
Чарли пытался остановить мерный стук в голове.
— Какой водитель?
— Ни капли алкоголя. Туман, но никакого превышения скорости. Кристально чист.
— Моя жена прекрасно водит машину. Ее ни разу в жизни не штрафовали.
Коп подался вперед, словно хотел открыть Чарли тайну:
— Машина вашей жены стояла посреди дороги с выключенными фарами. Никаких сигналов или гудков. И была на встречной полосе. Мальчик убежал в лес. Был и звонок в «скорую». Приступ астмы.
— У моего сына астма. Он жив? Что говорит моя жена?
— Мы не знаем, — нерешительно выдавил младший коп.
Чарли схватился за перила крыльца.
— Вы в порядке? — участливо спросил полицейский, и дыхательное горло Чарли закупорил колючий ком. Он стал колотить себя в грудь. На какой-то момент показалось, что у него тоже начинается приступ астмы.
— В полном, — прохрипел он, хватая ключи от машины. Но коп взял его за руку:
— Не может ли кто-то подвезти вас? Вы не в состоянии управлять машиной три часа.
— Три часа, — повторил Чарли, и почему-то стало больно от этой огромной цифры.
— У нас есть время! — резко бросил коп. — Подождем, пока не найдете сопровождающего.
Чарли позвонил друзьям, но никого не оказалось дома. Пришлось связаться с десятником Эдом. Тот посадил Чарли в машину и врубил полную скорость. По дороге оба молчали, слушая рев пролетавших мимо автомобилей.
Но Чарли казалось, что они едва тащатся. Он то и дело сжимал и разжимал руки. На улицах было полно народа, но пешеходы двигались как во сне. Молодая женщина встала на носочки и неуклюже тянулась к журналу на лотке. Старик, смеясь, поливал улицу из бутылки.
— Все в порядке, — твердил себе Чарли. — Люди часто ошибаются. Расспроси трех свидетелей о преступлении — и получишь три разных ответа.
Наконец они добрались до хартфордской больницы. Солидное здание из красного кирпича. Мимо Чарли с воем промчалась «скорая», и к горлу подступила тошнота. Чарли вонзил ногти в ладони и согнулся, пережидая, мокрый, весь покрытый потом. Ошибка. Конечно, ошибка. Он войдет в больницу, увидит жену и сына. Потом они все поедут домой. И еще посмеются над этой поразительной историей.
