Горничная-индианка возвестила о его прибытии, и Джулиана подняла голову.
– Добрый день. Прошу прощения, что помешал, – извинился виконт.
– Привет, – небрежно поприветствовала его она и отложила книгу в сторону.
В ответ он только улыбнулся.
– Пожалуйста, присаживайся. – Джулиана указала на старый стул с высокой спинкой справа от себя. – Рада, что ты пришел.
Он не смог удержаться:
– Я тоже.
– Итак, – начала она, – как тебе понравилась Индия?
Дружелюбная, даже приятная беседа. В прошлом она отказалась обручиться с ним и сбежала с Арчером. Да, тогда она уязвила его гордость своим отказом. Но сегодня ее настроение было слишком воодушевляющим, чтобы копаться в неприятных воспоминаниях.
– Здесь… живописно. – Он улыбнулся в ответ на ее смешок. – В отеле на завтрак подали что-то непонятное. Но чай я узнал бы в любом уголке мира.
Джулиана снова рассмеялась. Айан наслаждался ее очаровательной улыбкой, искорками веселья в светло-карих глазах. Если она и горевала по мужу, го не слишком сильно. Это был хороший знак. Для него.
– А как там твои конюшни для разведения лошадей? Ты так страстно желал их построить. Наверное, ты уже давно достроил их, и у тебя самые лучшие скаковые лошади в Англии?
– Пока нет, но скоро дострою.
– Пока нет? – Она нахмурилась. – Признаюсь, я немного удивлена. Ты же всегда говорил об этом с таким энтузиазмом.
– Я и сейчас полон энтузиазма. – Он запнулся. – Но, как тебе известно, мой отец не станет вкладывать деньги в рискованное предприятие.
– А значит, тебе придется или самому накопить денег, или ждать, когда он умрет и ты станешь графом?
Несмотря на их с отцом ужасные разногласия по этому поводу, Айан ухмыльнулся:
– Немного бестактно, как всегда, но в чем-то ты права. Он не мог сказать Джулиане, что, согласно их с отцом договору, если он не найдет себе невесту через семь месяцев, то денег на постройку конюшен ему не видать. Ее это смутит, когда она узнает о его намерениях. Айан хотел, чтобы она поняла, что он хочет жениться на ней, поскольку любит ее. Всегда любил.
Тишина повисла между ними. Акстон молча сидел, глядя на нее, и ждал. С лица Джулианы исчезла улыбка, и теперь перёд ним была решительная женщина, желающая о чем-то серьезно поговорить. Он не сомневался, что знает, о чем именно.
– Айан, я понимаю, ты проделал долгий путь…
– Ты хочешь меня о чем-то спросить? Она кивнула.
– Объясни толком, насколько опасна болезнь отца? Когда это началось? Мама не упоминала об этом в своих письмах.
Джулиана привыкла говорить без обиняков. Так или иначе, Айан был рад, что Джеффри Арчеру не удалось это изменить. Но он чувствовал, что другими переменами в характере, которые ему еще предстоит открыть, Джулиана обязана этому негодяю.
– Твой отец пережил несколько приступов за последние четыре месяца. Один из таких приступов случился за неделю до моего отъезда в Индию. Он уже не молод.
Джулиана побарабанила пальцами по подлокотнику дивана.
– Это правда.
– Тем не менее, ты сомневаешься, вернуться домой или нет. Почему, Джулиана?
Ее глаза вспыхнули изумлением. Он что, забыл о прошлом?
– Как я могу быть уверена, что ты говоришь правду? Ее слова заставили виконта задуматься. Здесь надо действовать осторожно.
– Ты полагаешь, я буду обманывать тебя, чтобы заставить вернуться в Харбрук?
– Я полагаю, вы оба на это способны, – подтвердила она.
Он с трудом сдержался, чтобы не поморщиться.
– Но я бы не стал лгать в таком важном вопросе. Джулиана по-прежнему молчала. Айан почувствовал, как в душе растет надежда, что, возможно, она прислушается к нему. Он уже ощущал сладкий вкус победы…
Но она все еще колебалась.
– Джулиана, ты мне не веришь?
– Я не знаю. – Она пожала плечами. – Что, если я приеду домой, а болезнь моего отца окажется несерьезной? Его почтенный возраст и слабое здоровье не дают гарантии, что он стал другим человеком. Я не хочу снова зависеть от вас.
– Никто от тебя этого и не требует.
– И все же!.. – отрезала она.
– Твой отец не такой уж дурной человек, – подчеркнул Айан.
Она нахмурилась:
– Но добрым его тоже не назовешь. Хотя вряд ли можно ожидать, что ты поймешь.
Айан наклонился к ней. Ему безумно хотелось дотронуться до нее, но он сдержался. Еще не время.
– Тот факт, что я уважаю его, еще не значит, что я не замечаю его недостатков.
Она бросила на него изумленный взгляд.
– Ты замечаешь его недостатки, несмотря на то, что они так похожи на твои собственные? – с вызовом спросила леди Арчер. – Это невозможно. Вы два сапога пара. Если бы я не отказала тебе, вы оба продолжали бы лгать мне и вмешиваться в мою судьбу, мечтая, чтобы я вышла замуж, нарожала детей и не раскрывала рта до конца жизни.
Айан холодно посмотрел на нее, хотя внутри у него все кипело. Прошлое снова предстало перед ним. Он боялся, что рано или поздно этот момент наступит. Акстон хотел сказать что-то в свое оправдание, чтобы Джулиана поняла, каковы были его истинные мотивы. Но он слишком хорошо ее знал. Если он поддастся порыву, она ощетинится, словно еж.
Они с лордом Браунли думали только о ее благе. А она злилась на них за то, что они изо всех сил старались оградить ее от жизненных потрясений. Неужели Джулиана не понимает, что все это делалось из любви к ней?
– Пять лет назад наша совместная жизнь представлялась мне иначе. Я хотел иметь жену, а не левретку. – Слова прозвучали грубее, чем он ожидал.
– Ты хотел иметь жену, которая смотрела бы тебе в рот и выполняла каждое твое требование, начиная с требования выйти за тебя замуж.
– Я просил тебя стать моей женой, а не требовал этого, – напомнил он.
– То, как тебя потряс мой отказ, казалось бы смешным, если бы не выглядело так глупо. – Ее глаза сузились. – Ты действительно считал, что я буду счастлива, оставшись в Линтоне и став женой степенного деревенского джентльмена, которому доставляет удовольствие следить за каждым моим шагом? Не имея возможности повидать мир?
Плечи виконта напряглись. Он стиснул зубы.
– Ну и как, ты повидала мир, Джулиана? Что такого дал тебе Арчер, без чего ты не могла обойтись? – с вызовом спросил он. – В письмах к матери ты только и делала, что жаловалась на страдания, тяжелую жизнь и нищету. Твоя душа жаждала таких приключений?
Нахмурившись, Джулиана поджала губы. Слова о том, что мать не смогла сохранить это в тайне, больно задели ее. Впрочем, ни одна женщина не могла ничего утаить от лорда Браунли. Джулиана написала матери в момент отчаяния и одиночества и теперь сожалела, что поддалась порыву.
