Девушки проходили мимо «Изола Белла», модного итальянского ресторана, и, как всегда, задержались, чтобы помахать рукой Лино, молодому итальянцу-официанту, который всегда старался в это время торчать у двери.
Марионетта подтолкнула свою подружку.
— Заметила? Он покраснел!
Довольная Сильвия хихикнула.
— Да нет же!
— Покраснел, я тебе говорю! Он в тебя влюбился, этот парень.
Сильвия задумчиво посмотрела на подругу.
— Не говори глупостей. Ты же знаешь, что все парни ухлестывают за тобой. Мне далеко до твоей внешности, Нетта.
Марионетта сжала руку Сильвии, не обратив внимания на лесть. Ей хотелось иметь лицо, говорящее о сильном характере, как у звезд театра и кино Джоан Кроуфорд или Бетт Дейвис. Девушку раздражало, когда мужчины не отводили глаз от ее прелестного кукольного личика, в то время как она пыталась сказать что-то интересное. Больше того — она даже завидовала Сильвии, ее дерзкой мордашке и крашеным белокурым волосам. Подруга была куда более современной, чем Марионетта с ее девчоночьей прической и старомодной внешностью.
— Говорю тебе, — настаивала она, оттаскивая Сильвию от роскошного входа в ресторан, — я видела, как он на тебя смотрит. Ты ему нравишься, а не я… — Она замолчала, потому что они проходили мимо группы проституток, болтающих на углу около винного магазинчика Дельмонико.
— Слушай, ты заметила эту великолепную лису? — Сильвия повернулась, чтобы посмотреть еще раз. — Серебристая! Стоит, наверное, бешеных денег…
— Даже не думай об этом, — твердо сказала Марионетта. — Ты ведь знаешь, чем она заработала на эту лису?
— Ну конечно! — грустно ответила Сильвия. — Но, может, есть более легкие способы…
Как бы в ответ на ее слова из темного подъезда вышла пара и направилась к перекрестку, где мужчина громко позвал такси. Женщина с блестящими рыжими волосами, одетая в атласную накидку, вечернее платье и изящные бальные туфельки, которые она время от времени демонстрировала, шла сквозь толпу на тротуаре с презрительным выражением лица. Девушки остановились, пораженные таким великолепием.
— Они были в клубе «Павильон», — выдохнула Марионетта. — Там наверху казино…
— Видишь? — торжествующе прошептала Сильвия. — Уверена, что она не шлюха!
Марионетта задумчиво улыбнулась, наблюдая, как прекрасно одетая пара садится в такси.
— Да? Не думаю, что она себя так называет, но, возможно, не слишком отличается от тех женщин на углу…
— Такие разумные слова из столь молодых уст!
Голос напугал обеих, и, вздрогнув, девушки обернулись. В тени у входа в клуб «Павильон» стоял старик, услышавший их разговор. Когда подруги повернулись и при свете фонаря он разглядел их лица, то резко втянул воздух, как будто увидел призрак.
Марионетта возмутилась. Как правило, ночные гуляки в Сохо их не трогали.
— Пошли, Сильвия, — сказала она. — Нам давно пора.
Побледневший старик не отрывал глаз от Марионетты. Добрая Сильвия сжалилась над ним и шагнула вперед.
— Вам плохо? — спросила она, не обращая внимания на оклик Марионетты.
— Не знаю. — Голос старика дрожал, и он держался за ближайший подоконник, чтобы не упасть.
Сильвия поддержала его за локоть.
— Мне кажется, мы должны проводить его домой, Нетта.
Марионетта ужаснулась.
— Нет, я не пойду! Папа придет в бешенство. А твой отец тебя прибьет! Ты же знаешь, мы не должны ни с кем разговаривать…
Сильвия смущенно нахмурилась.
— Нетта, разве ты не видишь? — воскликнула она. — Этот человек — compaisano, он один из нас!
Старик, казалось, пришел в себя. Он выпрямился и неожиданно стал сильным, мощным, пугающим. Тут только Марионетта обратила внимание на его дорогое пальто, мягкие кожаные перчатки и запах богатства. Он присмотрелся к девушке.
— И кто же ваш отец? — спросил он.
— Не ваше дело! — Марионетта упрямо вздернула подбородок. Этот человек не может быть compaisano, он богат и самоуверен и не принадлежит к их миру затурканных работяг, пытающихся свести концы с концами.
Сильвия, судя по всему, придерживалась другого мнения. Ее отец научил ее верить, что все итальянцы автоматически достойны уважения. И чем они старше, тем вежливее должна быть с ними такая молодая девушка, как она, Сильвия.
— Ее отец — Томмазо Перетти, — сказала она, гневно глядя на подругу.
Старик сделал шаг вперед, внимательно разглядывая Марионетту с каким-то стланным блеском в глазах.
— Какое совпадение, — спокойно произнес он. — Перетти. А зовут вас как?
Марионетта со страхом смотрела на него. В нем чувствовалась какая-то угроза, и, несмотря на ласковое выражение его лица, девушку наполнило дурное предчувствие.
— Ее зовут Лилиан, — решительно проговорила Сильвия, — но все называют Марионеттой. А меня…
Но старик нетерпеливо поднял руку.
— Мне не нужно знать твое имя, — изрек он, снова взглянув на Марионетту. — Я хочу, чтобы ты отвела меня к своему отцу.
— Кафе уже закрыто. Он работает в кафе. Оно закрыто…
Старик махнул рукой, и к ним медленно приблизилась черная машина.
— Кафе не закрыто, — возразил он, когда машина остановилась рядом. — Твой отец ждет меня. Садись. Покажешь дорогу.
Сердце Марионетты бешено колотилось. Ее вот-вот похитят. Перед мысленным взором возникли жуткие рассказы о торговцах белыми рабынями. Этот человек собирается усыпить ее, украсть и продать шейху. С другой стороны машины появился смуглый мужчина, открыл дверцу и остался стоять по стойке смирно, будто он шофер высокопоставленного лица, а не бандит с плохо освещенных улиц Сохо, ставший свидетелем похищения молодой девушки.
— Позови полицию! — крикнула Марионетта подруге, когда ее сажали в машину.
У стекла возникло побледневшее лицо Сильвии.
— Что я им скажу?
Старик громко рассмеялся и улыбнулся Сильвии, усаживаясь на обтянутое мягкой кожей сиденье.
— Вот именно, что? Я тебе подскажу. — Он закрыл дверцу машины и разговаривал с Сильвией через опущенное стекло. — Дай своей подружке полчаса и, если она к тому времени не вернется в себе домой в квартал Сент-Джеймс, звони в полицию.
Машина отъехала, оставив Сильвию стоять на тротуаре с открытым ртом. Марионетта, которая от злости и любопытства забыла про страх, повернулась к своему похитителю.
— Откуда вы знаете, где я живу? — удивленно спросила она.
В свете неоновых огней ночного клуба со стриптизом она видела, что он следит за ней.
— Ты ведь итальянка, верно? — равнодушно заметил он. — Значит, десять к одному за то, что ты живешь в квартале Сент-Джеймс, так?
