— Итак, Мило, надеюсь, ты догадываешься, о чем я хочу тебя спросить?
Он впервые взглянул ей в глаза и нервно улыбнулся, показав редкие желтые зубы.
— Мне нужен адвокат.
Она усмехнулась:
— Рассказывай, Мило. Похоже, ты человек бывалый.
Бангор сидел несколько минут молча — видимо, думал. На Кейт это произвело приятное впечатление, так как сначала ей показалось, что думать он не умеет.
— Я никогда не трогал дрянного мальчишку, — сказал он наконец. — И если эта стерва хочет все свалить на меня, то передайте ей, что я сломаю ее поганую шею.
Кейт подняла брови:
— Передать слово в слово или немного смягчить?
Бангор запальчиво произнес:
— Она обращается с ними как с рабами. Таким, как она, нельзя разрешать даже собаку заводить, не то что детей.
— Ты говоришь как специалист по уходу за детьми. А теперь, пожалуйста, расскажи мне, что ты делал вчера после обеда.
Мило презрительно рассмеялся:
— Я даже не могу вспомнить, вставал ли я.
Ее покоробила нахальная нотка в его голосе.
— Лучше постарайся все вспомнить, парень. Тебе следует крепко подумать, пока я ищу тебе адвоката.
Бангор сразу опомнился, и это порадовало Кейт.
— Я никогда не трогал этого дрянного мальчишку. Поверьте мне.
Она улыбнулась:
— Тебе придется постараться убедить меня в этом. Как-никак, ты находился в квартире, значит, ты первый подозреваемый. Кто-то сделал такую пакость с ребенком, и я намерена узнать, кто, черт возьми, это был. Понял?
Мило покорно кивнул и вдруг показался ей таким молодым, таким уязвимым… Кейт почувствовала совершенно неуместную жалость к нему, к Регине, ко всем людям с искалеченными судьбами, которых она ежедневно встречала.
Она выключила магнитофон и вышла из комнаты.
Патрик Келли потягивал бренди, пытаясь преодолеть страх. Его старый приятель и компаньон лежал мертвым в клубе, которым они вместе владели. Патрик чувствовал, что в клубе без его ведома творились какие-то темные делишки. Иначе зачем понадобилось убивать Микки?
Келли уставился на Броутона:
— Ну ладно, говори, что за дела здесь творились?
Томми пожал плечами:
— Я не знаю. Клянусь, не знаю.
Патрик залпом допил бренди и рявкнул:
— Не води меня за нос! Сегодня у меня плохое настроение.
Броутон промолвил:
— Ты же знаешь, Пэт, какой он был. В последнее время он устраивал здесь скандалы каждый день. Господи, ведь у него и кличка такая — Драчун. Разве этого не достаточно?
Патрик не мог ничего возразить. Микки и впрямь вечно со всеми скандалил — с матерью, братьями, женой, подругами, даже с партнершами в танцах… При этом из бесчисленных свар он почти всегда выходил победителем.
Да, выдержки и такта Микки недоставало. Но все знали, как он относился к слабым. Он любил задирать окружающих, но если кому-то приходилось туго, то Микки первый бросался на выручку. Он мог горы сдвинуть ради товарища. Даже ради того, которого недавно побил.
Патрик ничего не мог понять.
— Как насчет танцовщиков? — спросил он. — Не появлялись ли здесь какие-нибудь ревнивые мужики?
Броутон покачал головой:
— Не думаю. Танцовщики, конечно, очень разные, Пэт, ты сам знаешь. Некоторые — хорошие парни, а некоторые — дрянь. Как обычно. Ничего такого, из-за чего можно свернуть шею. Конечно, стычки с танцовщиками бывали, но этого следовало ожидать. Микки их ненавидел. Я думаю, что он немного ревновал. Некоторые из них — настоящие красавчики. Мы и сейчас приглашаем их.
— Может, появлялись какие-нибудь странные типы, на которых ты обратил внимание?
Броутон задумался на несколько секунд.
— Только Джемми О’Луглин. Но они с Микки вроде бы дружили. Джемми был здесь вчера. Заплатил за девицу и трахнул ее в офисе. Обычное дело.
Патрик вытаращил глаза:
— Трахнул в офисе? В моем офисе?
Броутон смутился:
— Ну, Пэт, будь справедливым. Я не мог спорить с Микки, ведь правда же?
— Какая наглость! Хорошо, что Микки помер, а то я сам сделал бы из него котлету!
Стараясь перевести разговор на другое, Броутон сказал:
— Подожди-ка, Пэт. Я скажу тебе, кто еще был здесь на прошлой неделе. Лерой Холдингс. Ты знаешь, высокий такой, торговец наркотиками… Они с Микки крепко повздорили.
Патрик издал тяжелый вздох:
— Я понял, кого ты имеешь в виду. Из-за чего они сцепились?
Броутон снова поднял руки с мольбой:
— Не знаю, Пэт. Не могу тебе сказать.
Патрик медленно покачал головой:
— Ты, конечно, парень себе на уме, но ты прилично имеешь от меня. Ты должен быть моими глазами и ушами в этом клубе. Так что лучше выкладывай все, что знаешь. Таким образом мы сможем сильно сократить наш разговор, а Микки вынести еще до того, как остынет его тело.
Броутон обиделся. Его лысая голова заблестела от пота, а мощное тело напряглось от подавляемого гнева.
— Не надо со мной так, Пэт, я сделал все, что мог. Микки был далеко не простым партнером.
Патрик немного смягчился и ворчливо объяснил:
— Я знаю, но ситуация очень непростая. Мой приятель и партнер по бизнесу отдал концы, а у меня сегодня вечером обед с полицейским. Помнишь Кейт, мою старушку, любовь всей моей проклятой жизни? Такая новость ее взбодрит, конечно. Ведь считается, что я покончил со всеми малопочтенными делами. Хорошо, что мы еще не женаты, а то мне пришлось бы уже через неделю оказаться в суде по делу о разводе.
Эстелла слушала их вполуха. Патрик вдруг вспомнил про нее и обернулся. Она сидела за стойкой с бутылкой бренди и пачкой «Мальборо».
— Хорошо устроилась, да? Может, тебе еще бутерброд дать?
Вилли почувствовал, что Пэт сейчас взорвется, и поспешил вмешаться:
— Надо бы поскорее сообщить в полицию. Чем дольше мы будем тянуть с этим, тем больше придется объяснять. Сообщи и отправляйся домой. Они могут с тобой потом связаться, и ты изобразишь удивление. Таким образом ты останешься в стороне.
Патрик согласился.
— Я не собирался сам влезать в это, Вилли. — Он достал из кармана бумажник и протянул несколько купюр Эстелле: — Возьми и не болтай.
Сводня с готовностью кивнула и слезла со стула. Когда она уже подходила к двери, Пэт произнес ей вслед:
— Если я узнаю, что ты сказала хоть слово, я лично отрежу тебе язык, слышишь?