– Ох боже ты мой, – простонала она, потом хихикнула, сложила письмо и сказала: – Опять двадцать пять
– Что?
– Патти. Вот у кого беда не приходит одна – два дружка сразу. Вечная жонглерша.
Уэйд кивнул, глядя в стойку:
– Везет Патти. Власти-то сколько.
Опять эта дрожь в крови; от дощатого пола в «мини-марте» несло рыбой и опилками. У двери непрерывно булькал алюминиевый бачок с мелкой рыбешкой для наживки.
– Власть – вещь хорошая, – сказала Кэти, – но что до мужчин, ей пора останавливаться. Странно, как они всегда парами идут – у Патти, в смысле. Будто змеи, или политики, или я не знаю кто. – Она взметнула брови. – Я же пошутила.
– Весьма удачно.
– Джон…
– Славно, славно.
На ее щеке дернулся мускул. Она сжала в руке стеклянную солонку, хватила ею по стойке.
– Я, что ли, виновата? Уэйд пожал плечами.
– Прости.
– Ну так перестань. Перестань, к чертовой матери.
Кэти повернулась на крутящейся табуретке, подошла к стенду с журналами и встала там спиной к мужу. Быстро сгущались сумерки. Порыв холодного ветра с озера хлопнул сетчатой дверью «мини-марта», заставив вздрогнуть молодую рыхлую продавщицу, – она расплескала кофе, наполняя их чашки по второму разу.
Часы показывали 5.24.
Через некоторое время Кэти вернулась на свое место и стала изучать мутное зеркало за стойкой, рекламу пабстовского пива и сельтерской воды. Она избегала встречаться с ним глазами, втянулась в себя, и видевшего ее в зеркале Джона Уэйда вдруг поразило, как яростно он ее любит. Красивая женщина. Лицо усталое, видны возрастные вялые тени, и все же как она хороша. Зеленые глаза, загорелая летняя кожа, стройные ноги, точеные маленькие пальцы. И другое тоже – всякие милые мелочи. Как удобно ложится ему в руку ее рука. Как выгорели почти до белизны волосы на висках. Студенткой колледжа, вспомнилось ему, она часто, сидя в постели, хватала себя за лодыжки, как маленькая девочка, и рассказывала уморительные истории, и каталась со смеху, и была счастлива. И это, и масса всего прочего.
Вздохнув, Уэйд положил под блюдце долларовую бумажку.
– Кэт, прости меня, – сказал он. – Мне правда жаль.
– Жаль? Вот и прекрасно.
– Все в порядке?
– Жаль, жаль. Конца-края нет. – Кэти подождала, пока молодая продавщица заберет пустые чашки. – Хватит на меня злобиться. Да, мы проиграли. Просто и ясно – проиграли.
– Не только в этом дело.
– Джон, так продолжаться не может. Уэйд посмотрел на вращающиеся часы.
– Мистер Монстр, – сказал он.
Вернувшись, они съели легкий ужин, поиграли в триктрак на десятицентовики, послушали музыку в гостиной. Около восьми вышли пройтись. Было лунно и звездно, вечер выдался ветреный и прохладный. Туман не пополз еще на берег, стоял только над озером. В последующие дни Джон Уэйд будет вспоминать, как взял ее руку в свою, как легко сплелись их пальцы. Но ему также вспомнится, что Кэти через несколько шагов отняла ладонь. Сложив руки на груди, направилась к желтому коттеджу и вошла внутрь, не подождав его.
В тот вечер они не вынесли одеяла на веранду. Они не занялись любовью. До самого сна играли в триктрак, гоняя монетки туда-сюда через кухонный стол.
Один раз он посмотрел на нее и сказал:
– Кэт, то, что там писали в газетах…
Кэти передала ему кости.
– Твой ход.
Насколько он мог потом припомнить, они легли спать около одиннадцати. Кэти выключила свет. Повернулась на бок и сказала: «Время сны смотреть», – сказала почти ласково, словно ее предстоящее исчезновение ровным счетом ничего не значило.
5Предположение
Чистейшая догадка, конечно, но, может быть, у нее был тайный любовник. Ведь браки от времени закисают. Накапливаются взаимные обиды. В их жизни уже был прецедент.
В кухне в то утро, когда ее глаза поплыли вдаль, может быть, Кэти Уэйд представился гостиничный номер в Миннеаполисе, Сиэтле или Милуоки, просторная опрятная комната с кондиционером и свежими цветами, без всякой политики и без поражения. Может быть, она увидела, как ее ждет мужчина. Или как он едет на север к Лесному озеру, торопится ей на выручку. Тихий, честный человек. Человек без двойного дна, без тайной истории. Может быть, она устала от фокусов и разверзающихся люков, от мужа, которого никогда не знала, и вечером, когда она сказала «Время сны смотреть», может быть, она имела в виду именно это – сон об избавлении, сон, в который она готовилась войти.
В мире исчезнувших, как и в мире мертвых, есть только поток возможности.
То ли попадешь в рай, то ли нет.
Может быть, она не решилась поговорить с ним начистоту. Может быть, инсценировала все. Не столь уж вероятно, но возможно все-таки. Причин-то было хоть отбавляй – напугана, вымотана, обездолена. Может быть, она проснулась ранним утром, выскользнула из постели, оделась, вышла на веранду, тихо затворила за собой дверь и пошла по узкой фунтовой дороге к ожидавшей ее машине.
6Материалы
Мы звали его Кудесник. Кличка такая.
Ричард Тинбилл
Приобщено к делу под № 7: фотография Джона Уэйда в возрасте 12 лет
Улыбается.
Плотный, не толстый.
Взмахнул волшебной палочкой над четырьмя белыми мышами.
Он обычно упражнялся в подвале, становился перед этим своим старым зеркалом и часами делал фокусы. Отец считал это нездоровым занятием. Вечно один, вечно замкнут в себе. Очень скрытный был мальчик; я, кажется, уже об этом говорила.
Элеонора К.Уэйд
Приобщено к делу под № 8: сундук с фокусами Джона Уэйда. Из описи содержимого
«Мечта бедняка»
«Рог изобилия»
«Дух тьмы»
«Корзинка с яйцами»
«Смертельная гильотина»
Шелковые платки и ленты
Шнуры
Волшебные палочки
Проволока
Дубликаты (6 шт.) отцовского галстука
Моя сестра временами его чуть ли не боялась. Помню, один раз Кэти… Нет, я думаю, не стоит обсуждать эту тему
Патриция С.Гуд
От чего она так жаждала спастись? Подобная пленница, имеющая массу времени для размышлений, вскоре начинает понимать, что эта башня, ее высота и архитектура соответствуют лишь несущественным сторонам ее «я»; что на самом деле ее удерживает в ней магия, безымянная и зловредная, пришедшая извне и околдовавшая ее без всякой причины.
