Книга Фердинанд, или Новый Радищев - Я. Сенькин-Толстый

У меня нет даже слов, чтобы выразить любовь, которую испытывают скобари к А. С. Пушкину. Они считают его своим земляком и одновременно небесным покровителем наряду с княгиней Ольгой и Параскевой Пятницей и полагают, что они на небе втроем отмолят грехи скобарей. Эта любовь к Пушкину, пронесенная через века, берет начало в те времена, когда русский гений томился в ссылке в Михайловском. Помещицы соседних имений так прикипели к длинному пушкинскому перу, что даже составили заговор прелестных скобарок, оформленный в виде своеобразной масонской ложи, знаками и атрибутами которой были тайком похищенные у идола носильные вещи. В результате Пушкин постоянно нуждался в необходимых для жизни предметах вроде носков, шейных платков, галстухов, запонок и прочего, на что и постоянно сетовал в письмах к другу Вяземскому, книгопродавцу Смирдину, генералу Бенкендорфу и брату Льву. Заговор имел целью не дать Пушкину уехать из сладостной для них, но тяжкой для гения ссылки. Только бывало соберется Пушкин выехать из Михайловского, к примеру на восстание декабристов либо еще по каким делам, тут же помещицы посылают дворовых стучать на Пушкина монахам Святогорского монастыря, надзирающим за ссыльным поэтом, а то и приказывают выпустить перед экипажем писателя с десяток зайцев, пойманных заранее для этого случая. А так как Пушкин отличался суеверием, то он всякий раз, видя перебегающего дорогу зайца или идущего навстречу попа, заранее задобренного заговорщицами на случай провала затеи с монахами и зайцами, возвращался к Арине Родионовне и таким образом не растрачивал силу своего пера на дам и девиц иных губерний. И лишь доставленный с фельдъегерем царский указ с предписанивм поэту немедленно прибыть в Москву смог прервать этот необычайный заговор любви к гению русской поэзии. Не случайно самым выразительным символом этой любви к Пушкину по праву стал памятник простому псковскому зайцу, который своим подвигом возвысился до уровня швейцарского сенбернара — ведь именно простой михайловский заяц, перебежав в декабре 1825 году Пушкину дорогу, тем самым спас его от Сибири или от участи Рылеева — тоже, между прочим, известного поэта.

Естественно, что в школах все новые поколения псковских детей пишут сочинения исключительно о Пушкине, причем не хуже самого знаменитого писателя-пушкинолюба и пушкиноеда Небитого. Недавно одна девочка из Залаз написала: «Когда Пушкин был маленький, его звали Абрам Петрович Ганнибал, его привезли из Африки и подарили Петру I, а когда он вырос, то встретился у нас в деревне с Клюхебекером». Сам пушкиноед Небитов принял участие в Первом залазском симпозиуме «Встреча друзей. Взгляд скрозь века». Симпозиум возглавил знаменитый французский славист Шарль Мура, приехавший в Залазы специально из самого Парижа, где он измаялся от безделья и необъяснимой тоски по России. В первый день исключительный интерес слушателей вызвал доклад Ивана Сметанина, ветерана войны и кавалера ордена Александра Невского. Он был посвящен поиску русских корней в именах Салтан и Гвидон из сказки Пушкина «О царе Салтане…». Доклад впитал в себя все достижения современной патриотической пушкинистики. Так, исследователь убедительно доказал, что имя царя Салтана навеяно поэту посещением близлежащей к Михайловскому простой русской деревни Салтаново. «Может, — высказал гипотезу ученый-самоучка, — Пушкин останавливался в Салтанове попить деревенского кваску, поговорить с мужиками (он и это очень любил), покачать в люльке мальчонку — будущего крестьянского богатыря». Далее Сметанин смело коснулся наболевших вопросов: «Какова актуальность сказки Пушкина в наши дни? Какую народную мудрость вложил в поэт в это произведение?» И сам же отвечал: «В стихотворной прекрасной форме Пушкин показал нам глубокую народную мудрость — вечную привязанность сына к отцу! Помните?

Грусть-тоска меня съедает,

Одолела молодца:

Видеть я б хотел отца.

Отца, дорогие товарищи и господа! Именно в этом и заключается актуальность сказки Пушкина и в сегоднешнем дне, для всех настоящих и грядущих поколений русских людей и во все время, пока на земле будут существовать сыновья и их отцы! Вторая народная мудрость, заложенная Пушкиным в сказку, это то, что русский народ по природе своей всегда снисходителен, не жаден, великодушен, добр и справедлив и, самое главное, — храбр, смел, отважен в защите своего родного края. Вообще, изучая творчество великого поэта вот уже 14 лет, я пришел к выводу, что все его произведения актуальны, взяты из жизни, всегда жизнеутверждающи и потому — бессмертны!» Пушкинолюб Небитов[10]прочел очередную главку из своих задушевных виртуальных воспоминаний о великом поэте. В заключительном слове Шарль Мура сообщил, что для проведения Второго симпозиума власти решили построить в Залазах типовой дворец конгрессов, не уступающий по красоте пушкиногорскому… На этом и разъехались.