Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
Вопрос решался болезненный, принципиальный и щекотливый. Кто будет руководить операцией, тот и возложит на себя в полной мере ответственность за ее исход. Обсуждение затянулось — охотников возглавлять кампанию что-то не намечалось. Тертые собрались калачи, матерые, искусившиеся, не из одной печи хлеб едали, воробьи стреляные. Они прекрасно понимали: если провал — официальные лица родной страны повинятся перед афганцами, заявят, что у офицеров что-то с головой случилось, и руководство Советского Союза, дескать, здесь совершенно ни при чем. И неудачника — полководца хренового — в кутузку, и надолго — для острастки. Наконец каждый понимал: с такими малыми силами идти в бой — это смерти подобно, это очевидное самоубийство. Так что выбирали скорее крайнего, «мальчика-генерала для битья».
После долгих дебатов жребий пал на Колесника: не именит, не знаменит, не отягчен маршальской звездой, был в свое время комбригом — ему и карты в руки. Кроме того, соображения Василия Васильевича по плану штурма пришлись весьма по душе руководителям, и они тут же, без промедления, официально оформили «снятие со своих плеч тяжкого груза ответственности» и представили Колесника по правительственной связи кому надо, охарактеризовав его как достойного человека и волевого командира. У полковника состоялся разговор по телефону с министром обороны и генералом армии Ахромеевым.
— Выслушав мой доклад, Огарков пообещал выделить в мое распоряжение необходимые силы и приказал к утру шифром доложить решение. Когда выходили из переговорной кабины, Магометов сказал мне: «Ну, полковник, у тебя теперь или грудь в крестах, или голова в кустах».
Рано утром пришел ответ: с батальона Холбаева снимаются все объекты в городе, задача теперь одна — обеспечить захват резиденции президента Афганистана. Операция получила кодовое название «Шторм». (Приставка «333» появится позже, как подтверждение об уничтожении непосредственно Хафизуллы Амина.) Руководил штурмом полковник ГРУ Колесник, его заместителем назначался генерал КГБ Дроздов. Именно так, и никак не иначе, и не надо чекистам при этих словах взвиваться — это непридуманный факт.
Маховик по вводу войск был запущен, и в ночь с 24 на 25 декабря командующий 40-й армией генерал-лейтенант Юрий Тухаринов получил приказ: границу войскам перейти 25 декабря 1979 года в 15 часов московского времени.
А за посольскими стенами, рядом и далеко, разбросанные по просторам России и ставшие на постой бивуаками (сельскими полевыми станами), весь этот казенный войсковой люд, неумытый, продрогший, напичканный постылой кашей из кухонь на колесах и опоэтизированными политзанятиями, проводимыми в брезентовых палатках — промозглых и сырых, весь этот люд, озлобленный неустройством и неопределенностью, оторванный от привычного уклада жизни, без ласки и писем, — вдруг взбодрился, заслышав флотскую команду: «Готовьсь!»
Первыми, пожалуй, активно откликнулись на нее офицеры «мусульманского батальона» вкупе с чекистами. 26 декабря, якобы для установления более тесных отношений, они устроили прием для командования афганской бригады. Состряпали плов, зажарили знатный шашлык, на базаре купили всевозможной зелени. Посольские выделили ящик водки, коньяк, различные деликатесы: икру, рыбу, другие закуски — стол получился на славу. За это специальное мероприятие отвечали узбеки — они, как известно, признанные мастера своего дела. Чтобы не было тесно, развернули большую армейскую палатку, расставили столы. Водку перелили в заварные чайники. Исламский обычай не позволяет подавать ее открыто, но когда магометане «не знают», что им наливают, — они пьют без особого предубеждения. Из бригады охраны пришло пятнадцать человек во главе с командиром и замполитом. Во время приема провозглашали тосты, как традиционно повелось, за советско-афганскую дружбу и за боевое содружество. Чайники споро заменялись — дружба за столом час от часу крепчала…
С утра «игрища» решили продолжить — Олег Швец поехал к Джандаду, пригласить его с заместителями будто бы на день рождения одного из наших офицеров. Была задумка во время фуршета организовать бескровный захват руководства афганской бригады, чтобы впоследствии облегчить себе выполнение боевой задачи. Но Джандад отказался, правда, пообещал быть со своими офицерами вечером. Тогда Швец попросил его отпустить хотя бы наших военных советников — мол, время застолья определено, неудобно откладывать — именинник обидится. Джандад выразил полную солидарность, проявил уважительную почтительность народным традициям и любезно согласился. Советников увезли подальше от греха, быть может, этим и спасли их.
26 декабря в полдень прибыли 9-я рота старшего лейтенанта Валерия Востротина из 345-го парашютно-десантного полка вместе с противотанковым взводом. Им было приказано усилить «мусульманский батальон». Выдали афганскую форму и приказали переодеть солдат.
Поздно вечером Колесник и Дроздов внесли некоторые незначительные коррективы в план, окончательный замысел которого сводился к следующему. Силами двух смешанных групп КГБ, под общим командованием полковника Бояринова, совместно с частью сил спецназа ГРУ осуществить штурм цитадели. Атакующим в выполнении задачи будут содействовать основные силы «мусульманского батальона», приданная рота десантников и средства огневой поддержки. Они блокируют подразделения охраны, блокпосты, посты жандармерии, пехотные и танковый батальоны, зенитный дивизион. Были согласованы действия с нашими советниками. Особое внимание уделялось вопросам связи и взаимодействия. Как впоследствии покажет бой, не будет ни первого — связи, ни второго — взаимодействия.
Уместно сказать и о «доле участия». Кагэбисты, расписывая небесной радугой свои действия в операции, на протяжении трех десятков лет неутомимо талдычат: сделали все исключительно мы, остальные вроде бы «почетно присутствовали» в качестве «подносчиков боеприпасов». Непосредственно в штурме дворца участвовало 693 человека. (Цифра безотносительна — такое количество личного состава значилось в «штатном расписании» на момент проведения операции, включая Колесника, Дроздова, Швеца, но не включая поголовно всех бойцов групп Голубева.) «Гром» — 26 офицеров; «Зенит» — 30; 18 (?) «поставил» Голубев. Эти все — актив КГБ. Личный состав 9-й роты — 87 десантников; прибывший накануне противотанковый взвод — 27 военнослужащих. Это приданные средства. И 520 офицеров, сержантов и солдат 154-го отряда спецназа ГРУ. Получается, что доля КГБ вместе с десантниками составляет 24,5 процента, а без «востротинцев» — 10 процентов. Неловко за эту бухгалтерию, но невозможно не сказать, что «чекистская» арифметика — это заборматывание темы. И поимейте в виду — никто из парней отряда ГРУ и роты десантников, штурмовавших дворец Амина, не сокрушается по поводу «недоданной чести и недооказанного высокого доверия» — добить убийством лежачего человека…
Утром 27 декабря, кому представилась такая возможность, перед боем помылись в бане, а немалая часть солдат просто поплескалась под умывальником, но чистое белье и тельняшки надели все. Икнулось ли в те минуты Амину? Хафизулла собрал на парадный обед членов Политбюро и своих министров с семьями. Присутствовали и жены Зерая и Шах Вали вместе с детьми. Настроение у всех было прекрасное. Возвратившийся накануне из Москвы Гулям Дастагир Панджшери заверил: советское руководство удовлетворено изложенной версией смерти Тараки и сменой лидера страны. А предстоящий визит Амина еще больше укрепит отношения с Советским Союзом.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
