Но он ошибся: едва коснувшись изгороди передним колесом, мотоцикл остановился.
— Эй, послушай! — выпалил Сёдзо, невольно срываясь на крик. — Как можно гнать на такой скорости?!
Юный мотоциклист накренил руль и спустил одну ногу на дорожное полотно. По сравнению с массивным корпусом мотоцикла он казался на удивление маленьким и щуплым. Чёрные брюки и блузон плотно облегали его фигуру наподобие водолазного костюма. Полусапожки и шлем тоже были чёрного цвета. «Видимо, этот большой, толстый шлем, похожий на те, в которых когда-то спускались под воду водолазы, не пропускает звуков извне», — догадался Сёдзо, но мотоциклист, не выпуская руля из рук в чёрных кожаных перчатках, медленно повернул голову в его сторону.
Хотя передняя часть шлема была прозрачной, тень, отбрасываемая нависающими над оградой деревьями, мешала Сёдзо как следует разглядеть лицо юноши. Внезапно надвинулись сумерки, лишь серебристого цвета мотоцикл сверкал холодным металлическим блеском.
Юноша никак не отреагировал на гневное восклицание Сёдзо. Должно быть, он просто оглянулся на человека, внезапно возникшего у него на пути.
— Ты едва не сбил меня! — крикнул ему Сёдзо. — Надо смотреть, куда едешь!
Мотоциклист поднёс руки к голове и стал медленно снимать шлем. Ну и тип! Сперва — сумасшедшее лихачество, теперь — загадочное молчание. Чудной какой-то парень. Видимо, психопат со склонностью к аутизму и всякого рода фрустрациям.
Массивный шлем снялся на удивление легко. Освободившись от него, мотоциклист несколько раз тряхнул головой, и длинные волосы упали ему на плечи. Сёдзо остолбенел: перед ним стояла девушка.
Какое-то время оба молчали. «Интересно, как ей удалось упрятать свои длинные волосы в шлем? — машинально подумал Сёдзо. — Скрутила их в узел? Или прибегла к помощи заколок?» Впрочем, он не заметил, чтобы она вынимала из волос заколки.
Мотоциклистка вдруг рассмеялась:
— Что, сердиться на девушек не в ваших правилах? Минуту назад у вас был такой грозный вид, что я боялась, вы броситесь на меня с кулаками. По правде говоря, я вас просто не заметила. В голове у меня было только одно: до каких пор можно позволить себе мчаться на полной скорости, чтобы вовремя остановиться, не влетев в забор?
— Так ведь это как раз и опасно!
— Ничего подобного. Когда уверенно летишь вперёд, машина сама сманеврирует в нужный момент. И наоборот, если всё время смотреть себе под ноги или озираться по сторонам, в теле возникает скованность, и тогда аварии не избежать.
— Но вы едва не наехали на меня!
— Тем не менее, я вас не сбила. А если бы я хоть на секунду увидела, что вы там стоите, то наверняка врезалась бы — если и не в вас, то в этот забор.
«Странная логика», — подумал Сёдзо, но в прямодушии собеседнице было трудно отказать. Загадочная особа. В компании, где он служил, было сколько угодно молоденьких женщин, в том числе и весьма энергичных, но такая ему ещё не встречалась. Плотный, ладный чёрный костюм то ли из кожи, то ли из какой-то синтетической ткани, полусапожки и кожаные перчатки смотрелись на ней совершенно естественно. А с какой лёгкостью она управляла этим огромным, мощным мотоциклом!
Одной рукой прижимая к груди шлем, другой она приглаживала волосы. Вид у неё был абсолютно спокойный. При том, что Сёдзо ни разу в жизни не садился на мотоцикл, для него было вполне очевидно, что, управляя им, человек не только испытывает на себе силу ветра, но и подвергает себя куда большей опасности, чем автомобилист, защищённый корпусом своей машины.
— Как бы там ни было, я порядком испугался. У меня, знаете ли, не совсем здоровое сердце.
— В таком случае примите мои извинения. Чтобы загладить свою вину, я с удовольствием подвезла бы вас, но, по существующим правилам, даже на заднем сидении полагается надевать шлем.
— Вы шутите? Я не настолько выжил из ума, чтобы воспользоваться услугами такого сумасшедшего водителя, как вы, — моментально парировал Сёдзо, но на какой-то миг ему вдруг представилось, как, ухватившись за талию загадочной незнакомки, он мчится с ней по открытому, напоминающему взлётное поле асфальтовому шоссе. Он поспешно тряхнул головой, чтобы прогнать наваждение.
Девушка громко рассмеялась. Потом неожиданно включила фару. Прорезав темноту, лучи её осветили асфальт, похожий на кожу какого-то гигантского пресмыкающегося, и кусты парка, напоминающие сидящих зверей с жёсткой чёрной шерстью.
— Ну что ж, на нет и суда нет. Но вы тоже хороши. Не надо было в такой поздний час бродить здесь в одиночестве.
С этими словами незнакомка проворно водрузила на голову шлем (Сёдзо так и не разглядел, каким образом она упрятала в него волосы), включила мотор, и мотоцикл, моментально сорвавшись с места, двинулся в обратном направлении. Выхлопная труба сверкнула серебряным блеском, яркое пятно света на бешеной скорости заскакало по дороге, а потом вдруг исчезло. Вдали смутно виднелось здание с крышей-полусферой.
Всё это был не сон, не галлюцинация — в воздухе всё ещё витал запах бензина. Однако и на реальность это тоже не походило. Во всяком случае, Сёдзо со всей ясностью ощутил, что произошло нечто такое, чего до сих пор с ним не случалось. Как будто чёрный вихрь, исполненный удивительной жизненной силы, внезапно пронзил его насквозь.
3
С тех пор почти каждое воскресенье Сёдзо стал ездить в Харуми.
По мере того, как весна вступала в свои права, и на пристани, откуда отправлялись и куда прибывали пассажирские паромы, курсирующие между Токио и островом Кюсю, и в приморском парке становилось всё более многолюдно. Любители рыбной ловли, и стар и млад, располагались на причале со своими удочками. А на лужайках парка небольшими группками сидели семьи с маленькими детьми, лакомясь привезённой из дома снедью. В ясные, безветренные дни этот мирный пейзаж как-то особенно согревал сердце. Поверхность воды мерцала яркими солнечными бликами, и даже голоса чаек раз от раза становились всё более звучными. Высотные здания на противоположном берегу были окутаны туманной дымкой, отчего порой забывалось, что это — конструкции из железа и бетона.
Примкнув к наслаждающимся праздностью людям, Сёдзо мог подолгу наблюдать за покачивающимися на воде поплавками или прислушиваться к смеху малышей, бегающих по газону на своих ещё не окрепших ножках. Уже одно это действовало на него умиротворяюще, поднимало ему настроение. Но настоящий прилив энергии он испытывал ближе к вечеру, когда народ начинал понемногу расходиться, незаметно налетал ветер и силуэты зданий на том берегу вновь обретали чёткость, а проложенное по искусственному острову широкое прямое шоссе и ряды складских построек заставляли ощутить шероховатость бетона и пронзительную пустоту окружающего пейзажа. Даже тёмная поверхность моря казалась твёрдой, как асфальт, и с холодной неприступностью ускользала от взора.
Сёдзо стал приезжать сюда не потому, что надеялся вновь встретить девушку на мотоцикле. И всё же, когда в тишине надвигающихся сумерек он выходил один на шоссе, ему представлялось, что вдалеке вот-вот появится большой, серебристого цвета мотоцикл, а на нём она — вся в чёрном. При этом он почему-то не допускал, что она может приехать со стороны Цукидзи, моста Катидоки и острова Цукисима или же, скажем, из Кибы в нижней части города, переправившись через мосты Тоёсу и Харуми.
