А я – влюблен…
Я потрясен!
М-м… О да, да, да!!
На табуретке в цветочек, которую Ален принес из кухни, стоял писк моды – новенький проигрыватель «Мелодия», совсем недавно купленный дядей Колей «для общего пользования», как он выразился. Но пользовался, в основном, Ален.
Дядя Коля – редко, по большим праздникам, выпив две-три запотелые стопочки водки и закусив острыми солеными белыми грибами да тающими во рту пирогами с капустой и грибами, в обнимку с супругой Ниной Степановной слушал старые пластинки Вадима Козина, Изабеллы Юрьевой и – самые обожаемые, записанные на рентгеновских снимках чьих-то ребер и почек песни Петра Лещенко про самовар и Машу, про чубчик кучерявый. Он делал самый маленький звук и молча показывал Сереже на стены и потолок, и прикладывал палец к губам… Учил осторожности.
Мои руки трясутся,
Мои колени слабы…
Не смотрите, что во мне шесть с половиной футов, —
Я заваливаюсь, как Пизанская башня!
Кого же мне благодарить за эту напасть?
О-о… Я влюблен! Я просто потрясен!
М-м… О да, да, да!!
А сейчас на проигрывателе неспешно крутилась новенькая, сверкающая, огромная пластинка и звучал неповторимый, проникающий до самого нутра рок-н-ролл Элвиса – «All Shook Up»… Он сам себе не верил: ведь это недостижимая мечта, начисто отсутствующая в советской реальности! А он достал, добыл свою хрустальную мечту, причем какой ценой: все поставил на карту, всю будущую жизнь, – чуть сердце из груди не выскочило! Как любит говорить дядя Коля: «Кто не рискует, тот не пьет шампанского!» Вот он и рискнул.
И получил приз. И сразу, из автомата, позвонил Свете в обшагу.
Так повезло! Что достал! И баба Таня, вахтерша, – Света говорила, что баба Таня обычно с ходу отметает всех звонящих, и очень грубо, – нет, баба Таня сразу сказала: «Счас!» – и Ален слышал, как она кричала кому-то: «Светланочку позови из пятьсот третьей!»
Светланочку! Не «Светку» или «эту Шаройко, или как там ее…». Нет – Светланочку. Почему она так замыкается, думал он, почему так закрывается наглухо, если он спрашивает ее о семье? Что тут такого – спросить, кто по профессии ее мама и сколько ей лет?
Тридцать семь! – и рот на замок. Почему? Тридцать семь – прекрасный возраст для женщины. Она должна быть еще очень красивой… Почему не сказать, какая у нее профессия?
«Черт его знает, как называется ее профессия!» – словно слыша его мысли, подумала Света. Даже Элвис, проникновенный и зажигательный, не мог заставить ее объяснить Алену, как назвать то, что делает мать и другие женщины. Ползет рваная дырявая лента с углем, а она широченной пудовой лопатой должна быстро рассортировать крупные глыбы в одни ящики, а труху и мелочь – в другие…
Пожалуйста, не спрашивайте,
Что я думаю обо всем этом.
Я и так перепуган до смерти…
Но когда рядом со мной эта девчонка —
Я самый счастливый человек на свете!
Удары моего сердца вколачивают меня в небо —
О-о… Я влюблен! Я просто потрясен!
М-м… О да, да, да!!
«Я ведь тоже не очень честен перед ней», – с тоской думал Ален. И она чувствует это. Потому что она не только невероятно красива, она еще и умненькая девочка. Таких девочек нет больше на свете. Сколько раз у них заходил разговор о дяде Коле? Кто он, почему позвал Алена к себе в дом, почему подкармливает, развлекает, подбрасывает деньги на мелкие расходы? Что-то неясное, что-то неприятное в душе от ее расспросов, и Ален хотел бы сказать… Но он сам не знает! Он не знает ответа!
Дядя Коля положил на него глаз еще на втором курсе. Помнится, они с ребятами вскапывали газон в сквере напротив училища, а по аллее прогуливался неспешно представительного вида вальяжный мужик, похожий на артиста, но с военной выправкой. Прогуливался, наблюдал по-хозяйски за работой, Ален даже подумал, что это кто-то из отставников, контролирующий, как они копают. Смотрел отставник на окружающий мир по-барски – свысока, хотя особым ростом не отличался. Неожиданно окликнул рокочущим баском:
– Эй! Отличник!
Ален обернулся с интересом, он один на курсе был круглый отличник… И слово за слово начался, потек разговор, мол, очень Ален напоминает ему младшенького племяша, и крутил мужик печально своей породистой седой головой, Ален так и не понял, что случилось с его младшеньким племяшом… Но в гости пошел с удовольствием – иногородним в выходной деваться некуда, – ну в кинушку, ну мороженого поесть, и все… Столовых мало, в кафе очереди, да и денег в кармане негусто… Так и бродишь бесцельно по огромному чужому городу, с пустым животом и сладостью во рту, шарахаешься от патрулей да ждешь, пока увольнительная закончится…
А тут обед вкусный, пару рюмочек домашней настойки выпил, захмелел… Обстановка семейная, дядя Коля с женой – ему как родные, он прямо душой оттаял… Потом вспоминал и стеснялся, а дядя Коля сам пришел в училище, вызвал на проходную, колбасы копченой принес, в выходные на дачу позвал… Так постепенно и вошел он в эту семью, и перестали пугать своей пустотой предстоящие увольнительные…
Дядя Коля даже предложил к нему переехать, поселиться в любой из комнат, и Ален отчетливо до сих пор помнит укол страха и недоумения – зачем это нужно чужому человеку? Зачем?! Но спросить так и не решился, выбрал вот эту узенькую комнатку с вытянутым вертикально окошком, похожим на древнюю бойницу, не жил, нет, – здесь переодевался, здесь отдыхал в свободное время, иногда ночевал. Дядя Коля еще сказал, что дом старинный, что раньше тут была комната для прислуги… Сытные обеды. Пироги мясные, пироги сладкие. Ален честно предлагал платить, но дядя Коля и Нина Степановна только обиженно махали руками. Просто святые люди, в жизни таких не бывает… Это, что ли, рассказать Свете? Но ведь это не все. Все не рассказать, язык не поворачивается.
Были во всей этой благостности какие-то странности… Дядя Коля сентиментальностью не отличался – властный, жесткий, деловой. А с ним – прямо отец родной! И с Ниной Степановной у них не такая уж любовь была, как наглядно демонстрировали, не так они жили душа в душу, как хотели показать. Однажды рано утром, выйдя из ванной, молодой человек услышал, как Нина Степановна ругалась с дядей Колей и называла его почему-то не то Ильяшка, не то Ляшка, не то Яшка… А как только Ален вошел в кухню и поздоровался, тут же раздалось елейное:
– Возьми сырники, Коленька, полей сметанкой…
А дочка Марина – смуглая девушка, похожая на киноактрису, с которой однажды Ален встретил дядю Колю в парке Горького? Дядя Коля представил их друг другу, а потом отозвал парня в сторонку и тихо объяснил, что это его дочь… ну, в общем, от первого брака, так что не болтай, понимаешь?.. Понимаю, в жизни всякое бывает. Но почему она приходила, как только Нина Степановна куда-то уезжала? Почему, когда Ален попросил разрешения пригласить Марину в кино, доброжелательнеиший дядя Коля нахмурился и резко отказал – как отрезал? Грубо, недружелюбно – ни до, ни после такого не случалось… Потом, правда, извинялся, объяснял что-то про бывшую жену-мегеру…
