— Как ваш пациент? — спросил я.
Элиот кивнул.
— Выкарабкается, — сказал он, вздохнув, и опустился рядом со мной.
Он долго ничего не говорил, просто смотрел на огонь. Я предложил ему трубку, он взял и сам набил ее. Прошло еще несколько минут молчания. Наконец он потянулся, как кот, и обернулся ко мне.
— Не надо было вам трогать статую, — медленно проговорил он.
— Факир что, еще дуется?
— Естественно, — кивнул мой спутник. — Он отвечает за умиротворение богов. Отсюда и золотые украшения, капитан, и козлиные кишки…
— Козлиные кишки? — прервал я его.
— А что, по-вашему, там висело? — блеснули горящие глаза Элиота.
— Ничего, — проворчал я, выколачивая трубку. — Просто странно как-то, затевать возню из-за внутренностей какого-то животного.
— Не совсем, капитан, — проговорил Элиот, вновь опуская взор. — Видите ли, оскорбив богиню, вы также оскорбили ее поклонников, жителей Каликшутры, тех самых, в чью страну вы вот-вот вторгнетесь. Брамин боится за свой народ, живущий здесь, в предгорьях. Он говорит, теперь ничто не остановит возможных нападений на них.
— Но кого они боятся? Тех, кто живет выше в горах?
— Да.
— Не понимаю… Я же не тронул золото, ведь только оно по-настоящему имеет значение! К чему столько внимания козлиным кишкам и крови? Неужели внутренности животного могут защитить от врагов?
Элиот вяло пожал плечами:
— Здешние суеверия подчас весьма необычны.
— Да, мне говорили. Поклонение демонам и все такое. Но что за этим стоит, как вы думаете?
— Не знаю, — сказал Элиот.
Он поворошил костер и уставился на взлетающие в ночь искры. Потом он снова взглянул на меня, и его внешняя расслабленность вдруг исчезла. Меня вновь поразила глубина, скрывавшаяся в его взоре, примечательная в человеке гораздо моложе меня. — Два года я проработал здесь, — неторопливо проговорил он, — и в одном лишь я уверен, капитан. Горцы напуганы чем-то, и это не просто суеверие. По сути дела, именно это заставило меня впервые приехать сюда.
— Что вы имеете в виду? — спросил я.
— О, разные странности, о которых сообщалось в журналах для узкого круга читателей.
— Например?
Глаза Элиота сузились.
— В самом деле, капитан, вас это вряд ли заинтересует. Это весьма малоизвестная отрасль медицинских исследований.
— Попробуйте мне растолковать.
— Речь идет о регулировании и структуре крови… — насмешливо улыбнулся Элиот.
Мое лицо, должно быть, выдало меня, потому что улыбка Элиота стала шире, и он покачал головой:
— Попросту говоря, капитан, белые кровяные клетки в здешних краях живут чересчур долго.
Услышав подобное заявление, я аж подпрыгнул и с удивлением уставился на доктора.
— Что? уж не хотите ли вы сказать, что можно продлить жизнь человека?
— Не совсем, — замялся Элиот. — Это лишь видимость. Видите ли, эти клетки… также мутируют.
— Мутируют?
— Да. Словно в крови распространяется рак. А заканчивается все тем, что разрушаются нервы и головной мозг.
— Звучит довольно-таки мрачно. И что же это за болезнь такая?
Элиот покачал головой и отвернулся.
— Не знаю, — неохотно признался он. — Лишь пару раз у меня была возможность обследовать больных ею.
— Но вы же приехали сюда изучать эту болезнь!
— Первоначально, да. Но вскоре я узнал, что туземцы не одобряют интерес к этому таинственному заболеванию. Поскольку я здесь гость, мне ничего нe оставалось кроме как уважить их пожелания и остановить исследования. У меня и так было дел по горло — я организовывал больницу и лечил прочие хвори.
— Но даже так… вы говорите, что видели пару человек, страдающих вашей таинственной болезнью?
— Да. Вскоре после того, как похитили леди Весткот — вы, наверное, слышали об этом несчастье?
— Разумеется. Ужасный случай.
— По-видимому, — бесстрастно продолжил Элиот, — вмешательства из внешнего мира беспокоят страдающих этой болезнью, выгоняют их из укрытий и заставляют рыскать по предгорьям и окружающим джунглям.
— Бог ты мой! — воскликнул я. — По-вашему, они вроде диких зверей?
— Да, — подтвердил Элиот, — так, в основном, к ним относятся здешние туземцы — как к смертельным врагам. И я, исходя из собственных наблюдений двух упомянутых мною случаев, считаю, что местные жители имеют веские причины для страха, поскольку болезнь воистину смертоносна — она заразна и разрушает разум. Вот почему я хочу вам помочь. Присутствие здесь русских в высшей степени опасно. Если они задержатся… Бог знает, насколько быстро может начать распространяться инфекция.
— И лекарств от нее нет? — в ужасе спросил я.
— Насколько я знаю — нет, — пожал плечами Элиот. — Но те двое больных; которых я лечил, пробыли у меня недолго — неделю или около того, — и это была гонка против процесса атрофации. В конце концов, я потерпел поражение — болезнь добралась до головного мозга, после чего оба больных исчезли.
— Исчезли?
— Вернулись туда, откуда пришли. — Элиот повернулся и показал на лес и горные вершины вдали. — Знаете легенду? Там живут демоны.
— Вы это серьезно?
И снова Элиот прикрыл глаза.
— Не знаю, — сказал он наконец. — Но чем выше в горы, тем чаше встречаются случаи этой болезни. Согласно моей теории, местные жители не раз наблюдали этот феномен в прошлом и для его объяснения создали целую мифологию.
— Вы имеете в виду разговоры о демонах и прочую чушь?
— Именно так.
Элиот помедлил и открыл глаза. Он взглянул через плечо, и я невольно тоже оглянулся. Луна, призрачная и бледная, как горные вершины, была почти полной, а джунгли за нами казались сотканными из синих лоскутков.
— Ветала-панча-Виншати, — вдруг промолвил Элиот. — Когда брамин произнес эти слова, вы ведь их узнали?
Я кивнул.
— Откуда они вам известны?
— Мне их растолковал профессор санскрита, — ответил я.
— А, — медленно кивнул Элиот. — Так вы познакомились с Хури?
Я попытался вспомнить, так ли звали бабу.
— Он был толстый, — сказал я. — И чертовски грубый.
— Да, это был Хури, — улыбнулся Элиот.
— Так вы, стало быть, тоже его знаете? — спросил я.
Глаза Элиота сузились:
— Он иногда наезжает сюда.
— В горы? — хмыкнул я. — Но он же жуткий толстяк! Как ему удается взобраться сюда, черт возьми?
