– Я переводчик, – пошла Липа по пути наименьшего сопротивления – зачем пугать людей своим отъявленным журнализмом!?
– А какой у вас язык? – еще более оживилась рекрутерша. И, не дослушав длинного списка, заверещала: – Тогда для вас найдется множество замечательных вакансий!!! Когда вы сможете к нам зайти?! Мы работаем и по субботам!
У агентства был какой-то странный адрес, и девица долго разъясняла, как их найти, но в конце концов они договорились. Тут Липа заметила, что уже почти десять часов и надо посмотреть новости в надежде, что появится РДГ.
РДГ – вне всякой, даже Липиной женской логики, расшифровывалось как Мужчина Моей Мечты или Мой Любимый Телеперсонаж. Влюбляться в телеведущих или актеров – так плоско и неоригинально… Но! Это же наш брат журналист – это отнюдь не вульгарно… Это – в самый раз. Тем более РДГ был хорош собой, высок, широкоплеч и смел, вещая из самых крутых и горячих точек постсоветского телепространства.
Но РДГ, поскольку никого не убили и ничего не взорвали, не появился, и, чтобы скоротать время до сборов на свидание с рекрутерами, Липа решила полистать календарик, уже начавший становиться ее другом и наперсником. Он был перемещен из кухни в комнаты на почетное место – на видеомагнитофон, давно исполнявший роль электронных часов.
Календарик, словно услыхав Липины мысли, выдал информацию о поиске работы:
«Решив воспользоваться услугами кадрового агентства, обратите внимание на следующее: где оно находится, оснащено ли постоянным телефоном, сколько в нем сотрудников. Если агентство дает только мобильный телефон, а работает там два-три человека, то, скорей всего, это контора-однодневка, решившая нажиться на кризисе и незавидном положении людей, оставшихся без работы».
– Чего-чего?! – спросила у кого-то Липа, вставая, чтобы пойти в кухню и посмотреть еще раз на объявление в газетке, уже приготовленной для отправки в последний путь – в мусоропровод.
«А чего ходить-то? Я ж им с мобильного звонила – чтобы телефон не записывать… Ой-ой-ой, кажется, мой поход – это потенциальный пролет над гнездом фигушки!»
Тут позвонили в дверь. Липа, по давней офисной привычке, одним точным ударом по энтру сохранив озабоченное выражение лица, пошла открывать. Это была та пожилая соседка Полуэктова, жившая в однушке напротив Липы. Она была старой девой, до сих пор хранившей советский партбилет, поэтому Липа мысленно называла ее Кларой Целкин, хотя относилась к старушке совсем неплохо. Главным компонентом жизни Полуэктовой было большущее бледно-палевое чудище, изящно, в соответствии с бывшим статусом хозяйки-апээнщицы называвшееся кот Дивуар.
– Здравствуйте, Липонька, – милостиво произнесла Полуэктова. – Вы не понянчите Дивусика до вечера? У меня собрание партячейки.
«Конспиративная сходка заговорщиков, ага».
– Ой, наверное, нет, Лидьиванна… Мне уходить сразу после часу и до вечера. К Марьпетровне обратитесь, ладно?
– Ох, ну вы же знаете…
– Знаю. Но вот… к сожалению. – Липа огорченно развела руками.
– Ну ладно, спасибо.
Насчет «до вечера» Липа, конечно, соврала, но брать кота Дивуара на все многочасовое ячеистое заседание Полуэктовой ей совсем не хотелось. Кот этот был пакостный, еще пакостнее Кузиного Тишки, тоже некастрированный, и после него в квартире оставались вонючие метки. А другой соседке Полуэктова кота Дивуара сдавать не слишком любила, поскольку Марьпетровна требовала кота приносить с приданым – «а то ж оборется весь, шалый!», и Лидьиванне казалось, что соседка сама кушает принесенные для пропитания кота Дивуара звериные консервы. Дома же кота оставлять было нельзя по определению – забалованный до умопомрачения, пробыв в томительном одиночестве дольше часа, от скуки и вредности он прицельно, обильно и тщательно обписывал стоявшую в прихожей полуэктовскую обувь…
К двум часам тусклого сырого дня Липа оказалась в некоем странном месте. Вообще, Москва полна странных мест – абсолютно пустынных, безлюдной тоскливостью своей сходных с Луной или даже Марсом. Странно, что застройщики ссорятся из-за земли и даже дают за нее многомиллионные взятки – пустошей в Москве как грязи – надо только, не ленясь, искать получше.
Свернув за угол, на котором худо-бедно было написано название вроде «Тракторостроительная, 13Б», Липа очутилась на какой-то площадке, обнесенной траченным дурной экологией бетонным забором, покрытой шишаками грязной наледи и абсолютно безлюдной.
«Так, сталкер в образе храброго РДГ мне не помешал бы», – подумала Липа, нащупывая в кармане пальто мобильник.
– Я сейчас стою на каком-то жутком пустыре, – объясняла Липа гундосой девице в трубке.
«И мне страшно и горько!»
– Так вы вперед, вперед идите! Это же совсем рядом с нами! – настойчиво повторяла та.
– Что-то я не очень понимаю, где у вас здесь вперед, – сказала Липа уже самой себе, но двинулась в глубь Зоны.
Тропинки, по которой сюда ходили бы толпы соискателей элитных вакансий, среди скользких напластований не прослеживалось, но в сумраке сырого промозглого тумана забрезжило нечто похожее на строение, и Липа, осторожно ступая, двинулась к нему.
Бетонно-серое, под стать ограде, здание было облеплено стандартным набором рекламных плакатов – окна и двери, риелторская контора, деньги в кредит за час и пожизненно.
«Ага, – быстро сообразил внутри Липы безработный копирайтер, – сюжет для рекламного ролика: взял деньги, купил квартиру и… выбросился в новое окно, потому что не мог вернуть долги. Кривотив прет – чистый улет!»
Скромный, лаконичный постер «Кадровое агентство «Эллина-М» здесь тоже был.
«Что там советовал календарик-то? Смотреть на месторасположение офиса, персонал… Ща посмотрим! Ух мы и посмотрим!»
Пустой второй этаж настороженно разглядывал Липу голубоватыми бельмами стеклянных перегородок, деливших его на офисные закутки. В одном скучала парикмахерша, в другой происходил вялотекущий ремонт. Отсек с наклеечкой
«Эллина-М» обнаружился в конце слепой кишки коридора.
«Ну почему, почему все нужные помещения мне оказываются на самой корме?!» – внутренне взорвалась Липа, но усилием воли сбросила раздражение вниз экрана, выкинула на дисплей заставку «А вот и я!» и открыла дверь.
– Здравствуйте! Это я вам звонила.
В офисе обретались три джинсовые девицы, с некоторой натяжкой годившиеся Липе в дочки. Одна была носатой и черноволосой – наверняка это та, с вязкими южными интонациями в голосе. Две другие были типичными, фальшиво-блондинистыми офисными инфузориями. Как ни странно, все три девицы Липе искренне обрадовались. Одна подставила ей стул, черноволосая поспешно вынула и положила перед ней компьютерную распечатку какой-то анкеты.
– Вот, заполняйте пожалуйста!
Наверху листка флуоресцентным фломастером было аккуратно выведено «100 руб.».
– У вас что – для соискателей услуги платные? – брезгливо отдернув руки от анкеты, спросила Липа.
