Отражение в зеркале не радовало. Вчера походила на покойницу, а сегодня слишком даже живая — как будто чем-то взбудоражена. И уж тут ничего не поделаешь. Я покусала губы, чтобы стали поярче, в надежде отвлечь внимание от пылающих щек, глубоко вздохнула раз-другой… Выдержу!
Я вышла на площадку и что было силы вцепилась в перила лестницы. Как это я умудряюсь управлять неодушевленными предметами, если меня не слушаются собственные ноги? Голоса из кухни замолкли посреди фразы. Я чувствовала себя актрисой, выходящей на сцену перед целым миром, не зная слов, даже не прочитав роли. Услышав, как отодвигаются стулья, я запрыгала через ступеньку, увидела сверху макушку Алекса и задохнулась, — а на следующем шаге оступилась и очертя голову полетела вниз. За долю секунды перед тем, как врезаться в стену, еще успела подумать, что встреча получилась не совсем такой, как мне представлялось каждый час каждого дня последних трех лет.
Я невольно зажмурилась, сжавшись в предчувствии удара. И налетела на что-то массивное, только это была не стена. Я потихоньку открыла один глаз. Алекс обнимал меня за плечи — так поймал. Я упиралась в него ладонями. Он качнулся на каблуках, не отпуская меня. Надо было бы убрать руки, но они, как раньше ноги, отказались слушаться. Вот он — буквально весь мой, как мне мечталось, только в мечтах на мне было меньше одежды. Какая мускулистая у него грудь — не хуже, чем в моих фантазиях. Макушкой я как раз доставала ему до плеча. Хотелось примостить туда голову, да так и остаться, но уголком глаза я увидела Джека и не хотела, чтобы он заметил, какое обалделое блаженство написано у меня на лице. Я выпрямилась и резко отстранилась, Алекс меня выпустил. Я ахнула. Он был еще красивее, чем мне помнилось. От голубых как льдинки глаз на загорелом лице у меня внутри все перевернулось. Пришлось ухватиться за перила, чтобы не упасть снова.
— Рад тебя видеть, Лила. — Алекс хихикнул.
Я горестно улыбнулась в ответ.
— Ага, и я. — Способность к связной речи меня покинула.
— Обнимемся как следует? — Он распахнул руки.
Я шагнула к нему. Объятия были знакомыми, теплыми и, по правде сказать, неожиданно болезненными. Нет, он не сделал мне больно, но ударивший в голову знакомый запах, прикосновение, оживившее так много воспоминаний, заставили меня вздрогнуть, словно кто-то вдруг включил на полную мощность звук молчавшего телевизора.
— Давно не виделись. Ты отлично выглядишь, — сказал Алекс, вернувшись в кухню.
Он отодвинул для меня стул, и я села, а он, высокий и подтянутый, остался у кухонной стойки. Джек подошел к плите, на которой что-то варилось.
— Ну, так что за дела? — спросил Алекс. — Что за бегство в Южную Калифорнию? Лондон слишком скучен для подростка, и ты решила проверить, не окажется ли веселее в военном городке?
Вряд ли его подговорил Джек, Алекс никогда не делает того, чего сам не хочет.
— Ну да, что-то в этом роде, — пробормотала я. Мне сейчас не хотелось отвечать на вопросы. Не стоило задираться и насчет «подростка». Я вернулась к людям, которых любила больше всех на свете. Я чувствовала себя цельной. И такой счастливой, какой давно уже не бывала.
— Ну, и когда ждать Сару? — обратился Алекс к Джеку.
Счастье было недолгим. Моя улыбка растаяла, а грудь сжало так, что чуть не треснули ребра. Какая еще Сара?
— Она на работе. Обещала подъехать завтра, — ответил через плечо Джек.
— Жаль. Ей не терпелось познакомиться с тобой, Лила. Ты ее полюбишь, — бросил Алекс в мою сторону.
Это меня добило. Сердце дернулось и замерло. У Алекса есть девушка, и он произносит ее имя и слово «любить» в одном предложении.
— Нашлась женщина, которая приручила Джека, — продолжал Алекс. — Отдаю ей должное, до сих пор это никому не удавалось.
Я помотала головой, чувствуя, как снова встрепенулось сердце.
— О чем это ты? — пробормотала я и повернулась к Джеку. — У тебя… есть девушка?
Насколько я знала Джека — а в моем знании явно зияли пробелы величиной со сверхновую, — постоянство было ему свойственно не больше, чем мне — прилежание в учебе. Ухаживания, флирт, шалости на одну ночь — да, но от постоянных отношений Джек обычно удирал с визгом. А может, я не права? Может, за последние три года я перестала его понимать?
— Ага, сестренка, именно девушка, — подтвердил он.
У меня отвисла челюсть. Я встала и пробралась к столику у плиты, чтобы заглянуть ему в лицо.
— Подробности!
— Зовут Сара. Достань горчицу.
Он повернулся, чтобы поставить на стол шкворчащую сковородку.
— Сара, а дальше? Я не знаю, где у тебя горчица. Не увиливай.
Алекс через мою голову потянулся к шкафчику. Пришлось пригнуться, чтобы не ударило дверцей. При этом я коснулась щекой его руки. Мысли вдруг свернули на другое, а сердце опять застучало. Надо мной хлопнула дверца, и Алекс протянул Джеку банку горчицы. За эти секунды его профиль до мельчайших подробностей отпечатался в моей памяти, как круг солнца на фотобумаге. Он был совсем близко; мне стоило на какой-нибудь дюйм склонить лицо, чтобы коснуться губами его шеи. Я устояла перед искушением погладить легкую щетину на подбородке. Недавно Алекс коротко, по-военному подстриг темно-русые волосы — что недавно, было заметно по светлой незагорелой полоске вдоль линии волос на загривке. В уголках глаз пролегли морщинки, подозрительно намекавшие, что он сдерживает смех. Я отлично понимала, как жалко выгляжу.
Алекс, словно почувствовав пристальный взгляд, обернулся, и я отвела глаза, уставившись через его плечо на бифштексы, которые выкладывал на тарелки Джек.
Вдруг что-то теплое обхватило меня за талию, между поясом джинсов и блузкой, выдернуло из-за столика и мягко опустило на пол. Я вскинула голову. Конечно, он тоже вырос, даже на дюйм или на два перерос Джека. Алекс убрал руки с моей талии и коротко улыбнулся.
— Поужинаем?
Потом отодвинул для меня стул, и я чуть не рухнула на него. Алекс придвинул меня к столу и сел по другую сторону рядом с Джеком.
Я собралась с силами и переключилась на брата.
— Ну давай, рассказывай. Что за Сара? Где ты с ней познакомился?
— Она работает с нами, в одной части. — Он покосился на Алекса.
— Отличная девушка, — вставил тот.
Мне не понравилось, что Алекс хвалит девушку, пусть даже чужую. Скажем, Сара — не его девушка, но это еще не значит, что у него нет своей. Правда, если бы была, Джек, наверное, не назвал бы его дом «холостяцким гнездышком»? Понятия не имею, какой вариант хуже. Все равно что играть в русскую рулетку с полным барабаном.
— Но ведь женщин в морскую пехоту вроде бы не берут? — Это я знала точно, посмотрела в «Гугле».
— Не берут. Она не в пехоте. Она нейробиолог.
Теперь я просто опешила.
