Она оглядела комнату. Эта придира Меган может быть наконец удовлетворена. Майе стоило огромных усилий привести в порядок все это бессчетное количество емкостей, ниш и закоулков, которые черт-знает-для-чего-нужны-никогда-в-жизни-не-прекращу-задавать-себе-этот-вопрос.
Она прошлась взором по письменному столу, кажется впервые сверкающему чистотой, свободному от мобильников, цветных карандашей, фломастеров, накопившихся бумажек, iPod'ов. Сколько их у нее? Три? Четыре? Спасибо, мама, подумала про себя Майя, за твои попытки излечить меня от чувства вины... Молодец, Майя, похвалила она себя, продолжай позволять ей верить в то, что у нее это получается.
Теперь она принялась за ящики стола, до краев наполненные воспоминаниями. Карточки покемонов, маленькие куколки, коробочка с бусинками — из них она ребенком собирала колье принцессы, на которое ее мать так никогда и не посмотрела, занятая своими неразрешимыми загадками. Самое обидное, дорогая Меган, что наиглавнейшая неразрешенная загадка в твоей жизни — это именно я, твоя дочь. Маме это даже в голову не приходит, продолжала печально думать Майя.
Неожиданно ее внимание привлекла жестяная коробка из-под печенья. Она терпеть не могла эти старые коробки, которые бабушка дарила ей на каждый день рождения. В них ты можешь хранить свои секреты, говорила бабушка. Майя убирала коробки с глаз подальше и забывала о них. Обо всех. Кроме одной. Эту она вспоминала часто. Красная, на крышке трое мальчишек, кидающихся друг в друга снежками. Веселый рождественский пейзаж. Майя обожала Рождество, самый прекрасный праздник года. Эту коробку она выбрала, чтобы хранить в ней воспоминания об отце. Что-то, принадлежавшее ему, что она хотела бы держать в надежном месте. Реликвии, подарки — часть жизни. Она складывала все в эту коробку, которую запихивала в дальний угол ящика, чтобы удержаться от слез, которые лились всякий раз, когда она ее видела. Каким образом она попалась ей на глаза именно сегодня? Странное совпадение, подумала она, открывая коробку.
Курительная трубка из дерева и слоновой кости с чубуком в форме головы оленя. Швейцарский нож с массой лезвий. Двухцветная авторучка «Пеликан», зеленая с черным, отец любил писать всегда зелеными чернилами. Цвет жизни, говорил он. Микки-Маус в зелено-синем костюмчике. Майя смахнула слезу. Этого Микки-Мауса она помнила очень хорошо. Она сама сделала и подарила его Дэвиду за два дня до того, как все стряслось. Отец был в восторге от рукодельных способностей дочери.
Здесь же лежала карта небесной сферы. С непонятными рисунками, вычислениями и отдельными цифрами, бегущими друг за другом. На карте была изображена наша Солнечная система, с Солнцем в самом центре Млечного Пути, нашей Галактики. Надпись красным карандашом: 21-12-2012! Восклицательный знак подчеркивал значимость оригинального числового ряда.
Майя отложила карту. Порылась в коробке. Она знала, что собиралась достать оттуда.
Письмо, которое написал ей отец. За месяц до того, как его не стало. По крайней мере, на этой земле.
«Дорогая Майя, милая малышка Майя! Сегодня тебе исполняется 14 лет. И я хочу тебе кое-что сказать. Не знаю, долго ли мы будем вместе. Жизнь — странная штука. Иногда объединяет, иногда разлучает. Но помни, что бы ни было, я всегда рядом с тобой. Потому что я люблю тебя, моя девочка. Для меня ты — самое важное на свете. Жизнь и любовь бесконечны. Думай о свете, который идет от звезд, удаленных от нас на миллионы, миллионы и миллионы километров. Этот свет никогда не перестанет литься сквозь Вселенную. Этот свет не гаснет, не умирает. И наш свет, и наша энергия, также продолжают жить. А знаешь, из чего сделан наш свет? Он сделан из любви. Сильной любви, еще более сильной, чем временной барьер и космос. Любовь — это радость, любовь — это то, что нас объединяет. До этого давно додумались древние. Ты знаешь, почему тебя назвали Майя? Потому что много времени назад, когда звезды были еще на своих местах, существовал мудрый народ майя, именно так его звали. В его честь я и дал тебе твое имя. У народа майя были замечательные астрономы, они исследовали небо и умели читать его. Лучше, чем мы, которые с той же целью вынуждены доверяться сложным и дорогим приборам. Я изучал этот народ, я пытался понять его секреты и его послания. Майя первыми изобрели календарь, чтобы считать не только дни, но и исторические эпохи. Это великолепное достижение, но за ним скрывается страшная тайна. Страшная для всего человечества. Я пытаюсь ее открыть. Поэтому часто уезжаю. Надеюсь, скоро мне удастся понять ее суть. Я тебя люблю. Поэтому, даже если однажды случится неизбежное, меня с тобой ничто не разлучит. Твой, папа».
Майя не смогла удержаться, она зарыдала, не в силах справиться с болью и тоской. И тут случилось это.
Она не сразу поняла, что с ней происходит.
Вначале она увидела сильную вспышку света. Яркий луч, казалось, вырывался изнутри ее. Невыносимый жар заполнил живот и грудь, почти лишив возможности дышать. Свет заливал все вокруг, горячий и мерцающий, пока не поглотил ее целиком. Она уже не видела ничего, кроме этого света, под действием которого, как ей чудилось, ее тело отрывается от пола, наполняясь ощущением покоя и глубокой радости. При этом ни один ее мускул даже не дрогнул.
Она не чувствовала страха, сияние внушало доверие, в нем было что-то родное и домашнее. Оно порождало желание упасть в объятия отца, как она это делала вечерами, когда он рассказывал свои увлекательные сказки, чтобы она поскорее заснула. Она внимала тогда его словам и уплывала вслед за ними далеко-далеко...
И тут вдруг сияние стало голосом. Точнее, шелестом. Дуновением слов, произносимых тихо, очень тихо, прямо в ее ухо.
Майя попыталась сказать что-то, открыла рот, но не сумела произнести ни звука.
Она повторила попытку, но свет стал горячее, казалось, он с силой прижал ее к себе.
Голос что-то говорил, но Майя не понимала что. Ей казалось, он идет издалека, из очень далекого далека, и ей приходилось делать усилие, чтобы расслышать его. Слова звучали негромко и походили скорее на монотонное пение. Мягкий звук, какой в детстве заставлял ее уснуть.
Происходящее не вызывало никакой тревоги. Майя заметила, что абсолютно спокойна и больше не плачет, а улыбается.
Сияние делалось все ярче, а голос, казалось, усилился, оставаясь медленным и успокаивающим.
И в это мгновение Майя поняла. Поскольку ясно услышала слова:
— «С тобой и без тебя», моя малышка. Спасибо за музыку.
Она вспомнила.
«С тобой и без тебя[2]» — это была песенка, которую она выбрала, чтобы ее слушал отец, лежавший в коме. Эту мелодию он любил насвистывать, когда был в хорошем настроении.
Сидя у его кровати, Майя постоянно напевала не приходящему в сознание отцу:
В твоих глазах лишь лед и гнева шторм.
Я жду тебя...
