Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Кони поединщиков были подстать самим воинам, – закованные в броню от хвоста до глаз и одетые в цветные попоны. Красно-белые у ляхов и желтые с красными полосами у монгольских багатуров. Изготовившись, восемь человек замерли на мгновение, разглядывая друг друга сквозь узкие прорези шлемов, ибо, как минимум половина из них должна была сейчас умереть. Поляки не выдержали. Первыми издав боевой клич, они пришпорили своих коней и, опустив копья и прижавшись к шее скакунов, устремились на врага. Монголы бросились им на встречу с быстротой молнии. С грохотом и лязганьем восемь закованных в прочные доспехи тел пронеслись мимо друг друга. Половина из них осталась лежать на земле.
В поединке на дальнем краю поля победителем вышел польский рыцарь. Его копье угодило прямо в грудь крепкому воину, которого не спасли ни искусные доспехи, ни щит, и прошила его насквозь, выйдя из спины. Мертвый монгол рухнул наземь, под копыта своей лошади. А рыцарь издал победный клич и развернул своего коня.
Второй поединок выиграл монгольский воин. Он ссадил польского пана метким ударом в живот, до которого его остро отточенное копье добралось, пробив щит и скользнув по шее боевого коня. Рыцарь еще не умер. Он лежал на земле, истекая кровью. Победитель подъехал к нему и добил, пригвоздив копьем к земле. Так он избавил его от мучений, ибо жизнь ляха спасать никто не собирался.
Третья схватка закончилась общей погибелью. Удар обоих воинов был настолько выверен и силен, что копья всадников прошили друг друга насквозь, и скрепленные в смертельном объятии оба тела рухнули наземь, обагрив еще мокрую от тумана траву своей кровью.
А с ближней к Забубенному стороны луга еще никто не победил. Оба соперника свалили друг друга с коней, но без серьезных последствий. Сломав копья о щиты, они встали на ноги, выхватили мечи и сшиблись в пешем поединке. Рыцарь наносил мощные рубящие удары, на каждый из которых щит монгола отзывался глухими стонами. Но и багатур, больше привыкший сражаться конным, не сдавался. Он вертелся и жалил противника редкими, но точными ударами.
В конце концов, рыцарь устал первым и стал допускать ошибки. Промахнувшись в очередной раз, он пропустил точный удар в бок, – его и без того красная накидка потемнела сильнее. Гордый серебристый орел был залит кровью. Взмахнув мечом, монгол срубил и фигурку орла со шлема польского рыцаря, который еще стоял, опершись на меч. Третий удар лях отразить не смог и упал, пораженный в шею.
– Три один, – прокомментировал исход первой сшибки Забубенный, глядя со стены на исход поединка.
Теперь в живых оставались два монгола и один рыцарь. Конные поединщики разъехались, снова желая продолжить бой до смерти одного из них. Пеший монгол свою войну закончил, стоя над поверженным противником.
Тем временем, хан Тобчи, расчистив от ляхов подступы к городу, въехал со своими нукерами в Перемышль и предстал пред светлы очи Владимира Рюриковича.
– Молодец, – похвалил его великий князь, когда кривоногий и низкорослый Тобчи слез с коня и поднялся на стену. – Вовремя пришел. Ну да я и не сомневался, что успеешь.
Присмотревшись к тому, что творилось на лугу перед городом, князь поспешил добавить:
– Вели-ка твоему молодцу последнего ляха живьем взять. Мне с ним потолковать надо, прежде чем кровь пустить.
Тобчи свистнул ближайшему нукеру и коротким жестом показал, что нужно сделать с рыцарем. Нукер вскочил на коня и быстро ускакал к месту поединка, успев крикнуть на ходу что-то по-монгольски, до того как воины пришпорили коней и начали сближаться для последней схватки. Бившийся монгол команду услышал. Он увернулся от копья польского рыцаря, а сам перенес всю мощь удара на щит. Лях вылетел из седла, выронив копье и щит, но был невредим, не считая ушибов. Он хотел было вскочить и выхватить меч, чтобы продолжить бой, но монгол его опередил. Он сдернул аркан с седла, одним движением перебросил его из руки в руку и, ухватив за конец, метнул в сторону поднимавшегося рыцаря. Прочная веревка спеленала ляха, как младенца, не дав даже выхватить меч. Покачнувшись, рыцарь упал, словно колода и нелепо задергал ногами. Бой для него был окончен.
Привязав конец веревки к седлу, монгольский конник отбуксировал рыцаря на двор укрепления Перемышля. Глядя как дергается внизу плененный рыцарь, осыпая проклятиями своих победителей, Владимир Рюрикович обратился к Черепене, стоявшему рядом.
– У тебя в крепости кузня имеется?
Воевода кивнул.
– Вели кузнецам раздуть жар, да пришли мне двух молодцов, что умеют с железом работать. А то, мои не привычные.
И повернувшись к своим охранникам, приказал.
– Ну, чего стоите. Тащите ясновельможного в кузню. Толковать будем.
Проводив взглядом охранников, что волокли все еще сопротивлявшегося рыцаря, взглянул на Забубенного и добавил, словно сам с собою разговаривая:
– Завтра совет княжеский, кое-чего спросить хочу у пана рыцаря.
Глава третья. Интервенция
Уже целую неделю Забубенный, вместо того, чтобы сидеть себе в походной мастерской и ремонтировать осадную башню, болтался в седле. Но это его не сильно беспокоило. Даже наоборот, после княжеского совета механик счел за благо отпроситься у Владимира Рюриковича в технические помощники к Субурхану, который еще прошлой осенью вторгся к венграм и пожег их приграничные волости.
Но началась зима, и монгольский военачальник отложил главное наступление до весны, став лагерем на берегу Тисы. А чтобы поддержать ослабевшее после неожиданной битвы на Калке киевское княжество Субурхан временно передал Владимиру тумен своих всадников под началом хана Тобчи, но теперь ждал их обратно. Да еще попросил подкрепления у союзных русичей.
И это подкрепление шло. На помощь Субурхану двигалось двадцать тысяч конного войска черниговского княжества с новым воеводой по имени Дрон Давыдович Бок. А за конными тащился под охраной обоз с какими-то приспособлениями, похожими на осадные машины. Бок велел прикрыть их всякими дерюгами, так что выяснить точный калибр не представлялось возможным. Сам черниговский князь остался с основным войском в Перемышле, ибо дело на западном фронте назревало жаркое.
Вот, чтобы оказаться подальше от этого жаркого дела, Григорий и отпросился к Субурхану, надеясь использовать дружбу с ним для решения технических задач в пределах монгольского лагеря. Лично принимать участие в боевых действиях Забубенный не хотел. Он все-таки механик, не рейнджер какой-нибудь. Великий князь же, не ровен час, мог послать механика и на передовую. От него всякого можно было ожидать.
Григорий понимал, что и Субурхан тоже не миротворец, но того, кто спас ему жизнь, вряд ли будет посылать в атаку. А на роль технического советника в оккупационном корпусе Григорий пока был согласен.
Владимир Рюрикович отпустил. Но наказал, чтобы через месяц, когда дела у Субурхана войдут в колею, Забубенный вернулся в расположение русичей. Правда, где оно будет, это расположение, пока еще было не до конца ясно.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
