Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
Потом, наверное, спустя всего минуту после того, как Николая скинуло с брони болезненным ударом взрывной волны, он вдруг услышал тишину…
Это было еще хуже, невыносимее, чем звуки скоротечного ночного боя.
Тишина была оглушающей, она несла в себе треск пламени, чей-то отдаленный стон, шуршащие по гравию шаги и громкий, прозвучавший совсем рядом голос:
— Дельманг Шиист ванг кунем ал арби?[1]
— Ал арби моолунг гаши, кемел?[2]— разразился рядом, в темноте, чей-то хохот в сопровождении глухого чавкающего шлепка.
Николай чувствовал, как его затрясло еще сильнее. По звуку он понял, что совсем рядом кто-то перевернул ударом ноги труп.
На его глазах, затуманивая взор, выступили слезы. Отчаяние подкатило к горлу жарким удушливым комом. Он ощутил, как каждую его мышцу сотрясает крупная непроизвольная дрожь…
Вот сейчас… Сейчас…
В проеме между двумя заглохшими вездеходами показалась рослая фигура. Ник увидел, как незнакомец нагнулся к земле, поднял автомат и принялся разглядывать его с неподдельным интересом.
— О, араг дорголт ванг?![3]— поцокав языком, протяжно произнес он и вдруг расхохотался, самодовольно и саркастично.
— Ног, али катх Шиист дегос![4]— ответил второй голос, сопровождая слова скрипом отодвигаемого люка вездехода.
Николай не понял смысла сказанных слов, но он отчетливо видел другое — говоривший был вооружен самой натуральной импульсной винтовкой. Осмыслить этот неприятный, шокирующий факт ему не удалось. Фигура ганианца повернулась, узкий луч карманного фонарика осветил пространство за вездеходом и вдруг остановился на Николае.
— Ванг Шиист! — вырвалось у него. Ганианец попытался вскинуть оружие, но Николай, уже ощутивший холод дохнувшей на него смерти, больше не мог сдерживать в себе конвульсивную дрожь, и она вылетела из него вместе с криком, с тугой лающей автоматной очередью, которая плеснула в лицо незнакомцу, снеся тому половину черепа…
Крик, вырвавшийся из горла Николая, захлебнулся булькающим тошнотным спазмом, когда частички окровавленных мозгов влажно зашлепали по рукам, лицу…
Его тут же вырвало.
За вездеходами раздались крики, шум, кто-то дал остервенелую очередь. По скалам звонко цвиркнули пули, и их ноющий рикошет прозвучал в воздухе визгливым эхом.
Николай, выскочив из-за огромного колеса, метнулся во тьму. Сзади раздались крики, но в этот момент в горящей БМК взорвался боезапас, взметнув в черные ночные небеса ослепительный сноп пламени.
Вспышка на мгновение осветила всю округу, и в этом призрачном огне Николай увидел закругление дороги и узкую уводящую вниз расселину.
Не раздумывая, он ничком упал на землю, сполз ногами в спасительную трещину, нащупал опору в выветренной и размытой водой скале, сполз еще ниже, скорчился и затих в кромешной, вязкой, осязаемой тьме.
Его мутило, мышцы ослабли, дыхание было жарким, прерывистым.
Наверху с треском продолжал рваться боезапас, потом, спустя какое-то время, взрывы прекратились. Но отдаленные обеспокоенные голоса звучали еще долго, пока не заурчали моторы вездеходов.
Николай, скорчившийся в расселине, не слышал финала ночной драмы.
Он потерял сознание.
* * *
Утро в горах выдалось холодным, промозглым. Небо было пасмурным. Из низких облаков, нависших, казалось, над самым серпантином горной дороги, моросил мелкий нудный дождь.
Огромная птица, которая, несмотря на непогоду, кружила в пасмурном небе, описывая плавные круги на неподвижных крыльях, что-то разглядела внизу и стала стремительно опускаться, войдя в своеобразный штопор.
Когда она опустилась достаточно низко, стало ясно, что первое впечатление обманчиво и с птицей у данной твари очень мало общего. В лучшем случае это был далекий эволюционный предок того биологического вида существ, которых мы в своем сознании ассоциируем с термином «пернатый друг».
Опустившись почти к самой дороге, полотно которой влажно поблескивало под нудным моросящим дождем, тварь резко расправила огромные, снабженные перепонками кожистые крылья и издала долгий переливчатый клекот, раззявив длинную зубастую пасть.
Этот звук мог означать все, что угодно, начиная от призыва к родичам и кончая обыкновенным возгласом разочарования. А для проявления эмоций у зугби-падальщика[5]действительно был повод: то, что зверозубый летающий ящер принял за свою законную добычу, на самом деле оказалось вовсе не мертвым. Человеческое тело в заляпанной кровью, изодранной камуфляжной форме, к тому же застрявшее в расселине над пропастью, вдруг шевельнулось, и это отпугнуло падальщика.
…Открыв глаза, Николай не сразу понял, где он.
Попробовав пошевелиться, он тут же почувствовал, что тело задеревенело, а мышцы свело судорогой от холода и неудобной позы. Кое-как пошевелившись, он глянул вниз и резко отвернулся, увидев под собой бездонную пропасть, в которой пластами плавал туман.
Ночные события вдруг всплыли в контуженой памяти, навалились тяжелым кошмаром, сдавили грудь…
Внутри все тряслось и ныло.
Сейчас Николай не был способен как-то оценивать и сами ночные события, и свое поведение в частности. Хотя, если разобраться, он в конечном итоге не смог бы упрекнуть себя ни в чем — ведь с того момента, как его скинуло с брони, до страшного мига первого в жизни убийства прошло минуты две или три, не больше…
Некоторое время он сидел, болезненно вслушиваясь в ощущения собственного тела, пока не понял, что в его руках вновь начала циркулировать кровь.
Стараясь не смотреть вниз, он чуть привстал, скользя спиной по острому, неровному краю скалы, пока его голова не оказалась вровень с дорожным покрытием.
Первое, что попалось ему на глаза, был нахохлившийся зугби-падальщик, один из немногих знакомых Николаю представителей животного мира планеты Хабор.
— Кыш!.. — хрипло просипел Ник, выпростав из расселины руку с автоматом. Слабый звук человеческого голоса произвел на летающую рептилию весьма скромное впечатление, а вот лязг металла заставил вспорхнуть и попятиться.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
